– А я вот тренируюсь убивать. Охрана не справляется, приходится самому тренироваться. Ничего, скоро пулемёт мне принесут, потренируюсь из него стрелять. Полезная вещь, советую и тебе, Вова, пригодится…

– Александр Фёдорович, – растерянно произнёс Володя.

–Ты давай, узнай, все ли на месте министры и когда начнётся совещание, а я поработаю с бумагами, как тут у вас всё, наверное, запущено. Замы мои работают, в частности, Скарятин?

– Что вы, Григорий Николаевич каждый день приходил и со всеми бумагами разбирался, пока вас не было.

– Молодец, быть тогда ему министром юстиции.

– Так это да, а вот и он уже идёт.

– Александр Фёдорович! – войдя, Скарятин сразу заметил Керенского и с некоторым удивлением крепко пожал ему руку.

– Я столько всего слышал, как вы себя чувствуете?

– Спасибо, всё хорошо. А вы готовьтесь к должности министра юстиции, сегодня я её пробью для вас.

– Премного благодарен.

– Да, я заберу пару своих вещей из кабинета, и он полностью в вашем распоряжении.

Скарятин наклонил голову в знак понимания, и Керенский за пять минут очистил от нужных ему вещей кабинет, оставив их пока у Сомова, и сразу направился в зал совещаний. Его часы-луковицы в серебряном корпусе показывали время 08.52. В самый раз поспешить.

Керенский вошёл в зал в числе последних, вслед за Годневым. Оглядев каждого, сел на своё место. В это самое время в холл здания зашли солдаты из Совета общественного порядка, а на каждом этаже заняли свои места хорошо вооружённые люди из Бюро, разбитые на тройки.

– Ну, что же, господа, наше предыдущее совещание закончилось совершенно трагически. Два наших министра Гучков и Милюков были арестованы господином Керенским, и вот через пару дней в него снова стреляли, и даже бросили бомбу. Жизнь каждого из нас сейчас висит на волоске. У нас кризис! Кто что хочет сказать по этому поводу?

Все засуетились и заёрзали на стульях, косясь на Керенского, который с невозмутимым видом сидел на своём месте. Коновалов порывался что-то сказать, но так и не решился, Терещенко, взглянув на одного и на другого, негромко проговорил.

– Надо подавать в отставку и набирать новый состав правительства.

Все сразу загудели, заволновались, послышались крики с мест о несвоевременности этого события, и все оглядывались на всесильного сейчас Керенского, но всё же, один из них отважился высказаться, и это был министр земледелия Шингарёв.

– Что происходит, господа? Керенский захватывает власть, Петросовет превратился в сборище непонятных людей, сидящих целыми днями напролёт в Таврическом дворце и ничего там не решающих. У нас огромное количество погибших и…

– Вы правы, – перебил его Керенский, – у нас огромное количество погибших революционеров, на меня совершили покушение эсеры, нападение отбито, я жив. И, помилуйте, я захватываю власть? Нет, к этому меня вынуждают обстоятельства и ваша собственная неспособность что-либо решить. Но это ещё не всё. Сегодня ночью ко мне подослали убийцу – полковника Герарди, и лишь чудом я смог выжить. Его сейчас допрашивают, но уже ясно, что в этом деле замешаны великие князья. По моему приказу заново арестован император и препровождён в Петроград для допроса и содержания под стражей.

При этих словах князь Львов с облегчением вздохнул. Всё разрешилось и без него.

В этом момент в дверь аккуратно постучали, и, не дожидаясь разрешения, в дверной проём просунулась голова офицера. Найдя глазами Керенского, он приложил руку к фуражке и проговорил.

– Господин министр, здание взято под охрану силами Бюро.

– Спасибо, уважаемый, я понял, вы свободны.