С XIX века и до настоящего времени препятствия на пути к имитации преодолевались национальными государствами различными способами. Теперь мы знаем, что новшества в странах-последователях внедрялись помимо простой мобилизации капитала в возможно большем количестве для применения новейших технологий. Для того чтобы воспроизведение было успешным, требовались также политические, социальные, культурные и, пожалуй, психологические корректировки. Координация этих различных процессов, определяющих любую экономику, является фундаментальной проблемой, которая должна быть решена для того, чтобы капитализм или его альтернативы вообще смогли функционировать. Координация начинается с комбинирования различных факторов производства для создания желательных товаров и услуг; затем начинается более сложный процесс распределения продукции между рассеянными в пространстве и различающимися в потребностях потребителями; кульминацией является решение мучительной проблемы компенсации собственникам различных факторов производства.

Хотя проблемы координации многообразны и сложны, вероятно, их можно успешно анализировать в качестве попыток преодоления различных дилемм, трилемм и других задач, встающих перед экономиками вне зависимости от той степени, в которой они являются капиталистическими, или промышленными, или рыночно ориентированными. Например, современные макроэкономисты в конце XX века выявили теоретическую основу специфической трилеммы, встающей перед участвующими в мировой экономике национальными государствами. Доступ к мировым рынкам капитала требует свободного движения капитала за границу и из-за границы, доступ к мировым товарным рынкам становится больше при фиксированных курсах валют, а поддержание спокойствия во внутренних делах требует независимой денежной политики. К сожалению, все три желательных режима экономической политики не могут поддерживаться одновременно. В конечном итоге от одного из трех желательных режимов приходится отказываться (Obstfeld and Taylor 2004).

Рассмотрение этой конкретной трилеммы предоставляет полезный аналитический инструмент для оценки развития мирового капитализма начиная с середины XIX века. Произошедший ранее этого времени, приблизительно в период между Вестфальским договором 1648 года и Венским договором 1815 года, подъем стран с экономикой торгового капитализма в Западной Европе предоставляет интересный набор экспериментов ведущих держав – Нидерландов, Соединенного Королевства и Франции – в различной степени сосредоточенных на фиксированных обменных курсах (Нидерланды), мобильности капитала (Соединенное Королевство) и независимой денежной политике (Франция) (Neal 2000). Стоит еще раз отметить, что урок долго длившейся конкуренции, прежде всего движимой необходимостью финансирования возраставших военных расходов в последовательных войнах с 1648 до 1815 год, заключался в том, что поддержание мобильности капитала, как установили британцы, было наиболее важным (см.: O’Брайен, глава 12).

Евсей Домар обозначил другую, более фундаментальную, трилемму в своей классической работе, выдвинув гипотезу о трех элементах аграрной структуры, которая предшествовала современной – свободная земля, свободные крестьяне и неработающие землевладельцы, – которые никогда не могли существовать одновременно. Для стабильной сельскохозяйственной экономики как минимум один из этих элементов должен быть удален. Оседлое сельское хозяйство периодически страдало от неожиданных набегов, и фермеры нуждались в военной защите, которая обычно обеспечивалась неработавшими землевладельцами. В этом случае приходилось жертвовать или свободной землей (Западная Европа) или свободой крестьян (Восточная Европа). Домар иллюстрирует свою гипотезу несколькими примерами, почерпнутыми из его глубокой начитанности в российской истории и появлявшейся литературы о прибыльности рабства на американском Юге. Неудача в возобновлении крепостничества в Британии и в Европе к западу от Эльбы после «черной смерти», которая изменила соотношение земли и труда в пользу закабаления, однако, остается вопросом, который Домар охотно передал историкам и политологам. Перссон в главе 9 и Сальвуччи в главе 13 данного тома вносят свой вклад в исследование других проявлений трилеммы Домара.