— Старый герцог привез эту девку из похода, она мне сразу не понравилась: надменная такая, везде носом крутила и рассказывала, что она – женщина герцога, и это при живой-то жене! Сколько слез моя девочка выплакала…

Толстуха утерла слезу со щеки и подлила себе еще.

— Потом уж и детки у той родились, а у герцогини только один сын и был. Старый герцог его не очень жаловал: дескать, щупленький и маленький. Но правда в том, что жена-то ему была королем навязана, уж не знаю, за какие грехи-заслуги… — Речь Берты становилась все откровеннее. — Вот он на моей девочке и её сыне все вымещал. За всю жизнь наследнику слова доброго не сказал, едва жену похоронил, отправил Десмонда к деду-коннунгу на обучение. Я уж здесь осталась, хозяйство вести: полюбовница-то ничего в этом не смыслила! И деток её жалко было. Девочка, правда, в мать пошла, такая же склочная и надменная! Такой и осталась, а вот милорд Алан другой! Придет на кухню, сядет за этим столом да все спрашивает, как дела, да что делаем. Мы уж думали, герцог его наследником объявит, да только Рагнилейв вдруг решил старшего сына вернуть.

— И тот вернулся?

— Куда там, письмо порвал и гонцам в лицо кинул! Десмонду и там хорошо было! — махнула рукой Берта и понизила голос: — Говорят, коннунг его наследником сделать хотел, только герцог наш отказался.

— Хотел, но не сделал?

Я с интересом слушала завораживающую историю.

— Так там жениться надо было на какой-то из внучек коннунга, а наш-то герцог не захотел. И с посольством сбежал аж в самый Лондариум, что за стеной…

Дверь скрипнула, и весь проем закрыла фигура Алана.

— Берта, у нас есть… — Увидев меня, он слегка смутился. — Миледи?

— Милорд! — Берта проворно вскочила и присела в реверансе.

— Добрый день! – Покраснев от осознания того, что меня застали за сплетнями, я поставила кружку на стол. — Мне, наверное, пора.

Алан кивнул и посторонился, удивленно переводя взгляд с меня на домоправительницу и обратно. Дверь за мной закрывалась медленно, и я еще успела услышать, как он спрашивает что-то у Берты.

Оставшуюся часть дня я, все-таки найдя путь в спальню, размышляла об аморальности своего поведения в глазах местных жителей, особенно Алана.

Не то чтобы меня сильно беспокоило его мнение, но распивать с прислугой, собирая при этом сплетни о хозяевах замка, казалось не слишком правильным.… Надеюсь, я не дискредитировала себя окончательно? Хотя стоило признаться, что рассказы Берты развлекли меня и я приятно провела время.

За ужином, сидя рядом с Аланом, я уже по-другому смотрела на людей, окружавших нас, гадая, кто из них действительно предан герцогу, а кто с радостью поменял бы его на Алана или на… Агнесс…

— Нашли кого-то из знакомых?

Вопрос заставил меня вздрогнуть. Я взглянула на Алана:

— Ваша сестра предпочла сегодня ужинать в своих комнатах?

— Агнесс любит привлечь к себе внимание даже своим отсутствием, - скривился он, кидая кость собакам.

Мохнатые псы вскочили так резво, что стол зашатался.

— А блондин, который вчера сидел рядом с ней, где он? — рискнула спросить я.

— Филипп? Не знаю. Наверное, уехал и не успел вернуться до прилива. А почему вы о нем спросили?

— Он – один из немногих, кого я знаю.

Я постаралась, чтобы голос звучал ровно, хотя в памяти сразу же всплыл белоснежный зад.

— Понимаю, — кивнул Алан. — Дес... герцог рассказывал мне, что ему поначалу было тяжело у коннунга: другой язык, незнакомые лица и обычаи.

Я тоже кивнула:

— Это непривычно… Скажите, а вы уезжали из замка?

Он покачал головой:

— Увы, как ни просил, отец предпочел оставить меня при себе. Хотя все равно его любимицей была Агнесс. Он позволял ей все.