– Фёдр? Ничего себе! Тебе принес, а мне нет! Ни слова не сказал! Гад! Паразит! Предатель! Но это уже сегодня! Вроде бы…

Под землей четкого течения времени нет: чтобы узнать точную дату, лучше вылезти на поверхность. Лекс был наверху, когда хоронили Казю. Это происходило вчера.

– Какое сегодня число?

Алина, естественно, промолчала. Ей давно было по барабану, какое число.

– А что он еще говорил? Говорил, каким образом можно попасть к месту сбора? Говорил? Говорил?

– Да.

– И как?

Алина закрыла глаза.

– Алина! – завопил Лекс. – Ты что, не понимаешь? Университет! В него можно поступить! А где универ, там компы! И Инет!

Алина открыла глаза.

– Там компьютеры, Алина! На любом факультете! Ну же!

Алина села в гробу.

– Ну же, Алинка-Малинка, не молчи, не тяни время! Мы можем успеть. Как попасть к Франку, что говорил Фёдр? Точно не надо ходильничать?

– Не надо, – довольно внятно, хоть и очень тихо, подтвердила Алина. – Есть прямое соединение. Идти три километра. Я…

Она опять умолкла.

– Ну, что ты, что?

– Я не дойду, – вздохнула Алина и легла. – А ты иди.

– А ход этот как найти? Я всю нашу территорию сто раз по периметру оббегал, нет там никаких ходов!

– За чашей, – подсказала Алина.

– Где?!

– В моем лабиринте, за чашей. Сдвинь чашу и иди. Почти сразу попадешь в круглый зал, из него такие же ходы, много. Указателей нигде нет, но только один ход дальше широкий, ты не запутаешься. Широкий проход ведет к могиле Франка.

– Ничего себе! Офигеть. А остальные ходы куда ведут?

– Фёдр сказал – к каждому из вас. Вы же никто вглубь не копали. Иди, убедишься.

Лекс бросился вниз по лестнице.

Подвал Алины все-таки был лабиринтом, поэтому Лексу пришлось побегать, но бронзовую чашу со змеями он нашел. Никакого прохода за ней не оказалось.

– А, да, надо сдвинуть.

Сдвинул. Мать честная! Только что тут была кирпичная стена, а теперь проход, даже пригибаться не нужно.

– Иди, – оказывается, Алина спустилась за ним. – Там ровная дорога. Я ходила с Фёдром до круга. Он сказал: дальше тоже все без подвохов. Иди.

– А ты?

Алина покачала головой:

– Не.

Лекс посмотрел и настаивать не решился: Алинка-Малинка, сине-прозрачный скелетик, была слишком слаба. Даже стоя держалась за стену и едва не падала.

– Эй, ты сможешь сама подняться наверх?

Она пожала плечами.

– Погоди! – вдруг сказал Лекс. – У меня идея. Стой тут, никуда не уходи. Там, говоришь, ровная дорога?

Алина кивнула.

– Я сейчас самокат принесу. Не наведенный, сдубленный. На нем вдвоем запросто можно. Будет как в песне: «Мы возьмем напрока-ат самый быстрый самока-ат! И вдвоем на самокате вылетаем на Арбат!»

Лекс был быстр, аки ветер, но к моменту, когда он вернулся с самокатом, Алина успела подняться, переодеться, спуститься, и ждала его у чаши. Синее строгое платье чуть выше колен, чулки, туфельки-лодочки – в чем везли в крематорий. Белый воротник с вышивкой. Синяя миниатюрная девушка в синем платье.

– Ну, погнали! Я выяснил, мы успеваем, это как раз сегодня. Вставай передо мной и держись покрепче.

Все оказалось точно так, как обещал Алине Фёдр: после круглого зала один широкий проход с идеально ровным полом, длиной около трех-четырех километров. Причем ощущения туннеля или подземелья не было: скорее это напоминало переход между станциями метро, только, конечно, намного уже. Потолок, а местами и пол, светился. Потолок – белым, пол – голубоватым. Доехали быстро.

Ход оканчивался, как и начинался: круглым залом, от которого отходили ходы поменьше. Различались они подсветкой: под кладбищем все было белое, а тут разноцветное, но не яркое вырвиглаз, а благородное: горчичный, ирландский зеленый, карминно-розовый, кобальтовый… И ни одного символа, ни единого указателя.