Токарева заговорила первой, спокойно реагируя на оценивающий взгляд Петелиной. Она продемонстрировала смартфон с подключенным сайтом Sud Naroda и спросила:

– Товарищ следователь, я не врубаюсь, почему сайт не отключат?

– Наверное, есть юридические формальности и технические сложности, – пожала плечами Петелина. – Сайт зарегистрирован в Эквадоре.

– Ничего себе! А этот хмырь где-то рядом сидит или тоже в Эквадоре?

– Когда найдете, доложите, – холодно ответила Петелина.

– Да я-то готова, – спокойно отреагировала на колкость ТТ и опустила взгляд на голые икры Елены. – А вы хорошо загорели и платье классное! С курорта, наверное, вернулись?

Оперативник откинула полу легкой курточки, прикрывающей кобуру с пистолетом, и приосанилась. Своим видом она подчеркивала, что в любую секунду готова вступить в схватку с преступником, а вот следователю в пестром платье и босоножках даже допрос вести затруднительно. Подозреваемый будет пялиться на ее коленки.

Елена промолчала, наблюдая за реакцией Марата. Тот высоко оценил ее внешний вид, но обстановка к комплиментам не располагала, хотя в глазах мужа читался неприкрытый мужской интерес.

– Уточните задачу, – напомнила о себе неугомонная ТТ. – Мы ищем педофила на эшафоте или того, кто его туда усадил?

– А в чем разница? – начала уставать от вопросов Петелина.

– В конечной цели. В первом случае – найти и покарать, а во втором – найти и наградить, – с вызовом ответила оперативница.

«Трудно с ней будет, – подумала старший следователь. – Таких надо сдерживать, а не подгонять». Ей было что ответить Токаревой, но она решила промолчать, продемонстрировав свое начальственное положение.

– Едем в штаб, – приказала Петелина, сев на заднее сиденье машины оперативников.

Валеев охотно завел автомобиль, но постоянно отвлекался от дороги, бросая в зеркало заднего вида заинтересованные взгляды на жену. Несколько дней разлуки благоприятно подействовали на него.

Елена отодвинулась к окну и позвонила полковнику Шумакову.

– Что у тебя? – коротко спросил руководитель.

– Поговорила с Надеждой Ершовой, бывшей женой Панина. Пока мимо.

– От его матери мы тоже ничего не узнали. Кроме того, что Боренька самый лучший и заботливый сын в мире. Его оболгали плохие люди, а сам он и мухи не обидит.

– Известная песня.

– И в кафе к Панину, как к пекарю, претензий нет.

– Святого человека заковали, – съязвила Петелина и предложила: – Нужно пробить геолокацию его мобильника за последние сутки. Данные могут вывести к месту заточения.

– В том то и дело, что телефон Панина остался в пекарне со вчерашнего дня на зарядке.

– Странно. Сам забыл или похититель подсуетился?

– Петелина, мне не вопросы нужны, а ответы. Продолжаем работать! – взбодрил громовым голосом полковник и отключился.

1 июня. 15 часов до начала казни

– Софья Дорохова, Софья Дорохова… – твердила взволнованная женщина в свободной белой блузке и черных брюках, склонившись перед окошком дежурного в отделении полиции.

Сидевший за стойкой капитан переключил входящий звонок, отбил сообщение на компьютере, сверил протянутое заявление с паспортом и выразил недовольство:

– По паспорту вы Дарья Федоровна Дорохова.

– Я мать, а пропала моя дочь Софья, ей всего девять! – женщина нервничала, круглый кулон на ее груди встревоженно дрожал.

– Не в той графе записали имя. Исправьте. – Капитан сунул бумагу обратно. – Время и место, где потеряли ребенка, укажите.

– Я не теряла! Софья не пришла из школы. Я два часа ей звоню, не могу дозвониться.

– Какая школа? Июнь за окном.

– Музыкальная. Она готовится к областному конкурсу.