Снегирев на цыпочках подошел к окну и, приоткрыв светонепроницаемую штору, поглядел на дырочку, оставленную пулей. Сокрушенно покачав головой, он бросил через плечо:

– Автомат! Наверняка, работали с лазерным прицелом и прибором ночного видения. Ты понимаешь, что это значит, Леня?

– Ментам придется сообщить, – хмуро ответил Пак.

– Это точно, – прикрякнул Снегирев. – Без них тут теперь не обойдется. Пошли в гостиную, здесь нам делать нечего.

В коридорчике Кореец чуть придержал Снегирева за локоть и шепнул:

– Телохранителя надо бы изолировать, а потом с ним по-свойски…

– Ни-ни, – отстранился советник. – Что ты, Ленечка? Он для ментов теперь главный свидетель! С его головы и волосок не должен упасть, пока дело не закроют.

Тем не менее, когда они вошли в гостиную, Кларикова там не оказалось, как и подручных Пака.

– В другой комнате посидят, – мрачно сообщил Кореец. – Что теперь будет, скажи? Ты у нас умный.

«Король умер, да здравствует король? – мысленно усмехнулся Александр Александрович. – Все правильно, нетерпеливый Леонид желает иметь полную ясность и расставить оставшиеся фигуры по своим местам. Надо ли вступать с ним в борьбу?»

– Не стоит иронизировать, – мягко ответил он Паку. – Теперь ты, Леонид, у нас голова, а я твой советник.

И с удовлетворением отметил, как расслабились напрягшиеся крепкие плечи Корейца – тот явно ожидал тяжбы за опустевший трон, а добровольное желание Снегирева остаться на тех же позициях его устраивало как нельзя лучше: меньше хлопот да и подыскать такого же нового советника вряд ли удастся.

– Прихватили слухача? – усаживаясь в кресло, поинтересовался Александр Александрович.

– Одного, – мрачно ответил Пак.

– Одного? – удивленно поднял брови Снегирев. – Он сказал что-нибудь любопытное?

– Слабый оказался, сволочь! Сдох, – Кореец зло сплюнул на ковер. – Пришлось организовать автокатастрофу на «пьяном шоссе». Машина вдребезги и сгорела. Гаишники, наверное, уже давно там суетятся. А второй ушел, гад. Видно, они успели перебросить во вторую машину аппаратуру, а мои олухи его упустили. Уж больно хитро вилял, а потом как в воду канул.

– Понятно, – протянул Александр Александрович. – Теперь придется думать о похоронах. Тягостное мероприятие.

– Война начинается, – по своей обычной привычке расхаживая по гостиной, бросил Пак. – Большая война с группировкой Чумы.

Снегирев саркастически усмехнулся: убийство Малахова – это еще не война, как бы там не думал Кореец! Скорее, это открытая демонстрация силы в ответ на отказ, теперь уже покойного Бориса Владимировича, следовать древнему завету делиться с ближним. Господь велел делиться, и желающие получить доступ к доходам казино прямо сказали об этом Адвокату. Но тот не внял, за что и схлопотал пулю в затылок, когда искал в холодильнике лекарство от больного кишечника, печени или желудка. Теперь уже не важно, что и почему у него болело: при такой жизни, которую долгие годы вел Малахов, заработаешь тысячи разных неизлечимых болезней.

Если продолжать вести себя так же, как он, – упорно не желая прислушиваться к «просьбам» и тупо упрямиться, – следующими жертвами могут стать Пак или сам Снегирев, чего Александру Александровичу крайне не хотелось. Он предпочитал иные методы решения спорных вопросов и всегда старался найти пусть хилый, но компромиссный путь призрачной «дружбы» без стрельбы по живым мишеням. Однако нужно отметить: противник нанял или имеет в своих рядах высококлассного киллера, снабженного прекрасной техникой – Малахова шлепнули в темноте, через усиленные стекла, светонепроницаемые шторы и импортные жалюзи, якобы тоже гарантировавшие безопасность. Да, там они, может, и гарантируют. Там, но не в России!