Однако нажать кнопку отправки Су Мин не успела – где-то в глубине района рванула граната. Патлатые утырки от этого звука встрепенулись... и двое из них мгновенно легли под пулями корейских стрелков. Трое повалились на землю, выхватывая оружие, попытались развернуться... Ещё минус один – с беспилотника четко видно. Оставшиеся два успели откатиться за ржавый остов искореженного седана, но четверка Су Мин находилась уже на дистанции броска. Полетели гранаты! Бабах! Ржавая железяка, за которой укрылись случайно выжившие, дрогнула от взрывной волны, изъеденную коррозией крышу пробили осколки. Вот и всё.

Несколькими кварталами ниже протрещала короткая очередь.

Девушка стерла утратившее актуальность сообщение и набрала новое: «Винс, стреляли мы. Всё закончено. Выходи к площади с руинами фонтана в центре. Буду стоять в трех метрах от чаши». Су Мин бросила короткий взгляд на экран планшета, сверяясь с местностью, и добавила: «Рядом с обломком фонарного столба».

Ответ пришел через несколько секунд: «Ок. У нас тоже проблемы, но потерь нет. Выхожу к вам. Обозначусь: очередь в два патрона, после паузы – одиночный».

Умница. А теперь можно и Старшему написать: «Отзывай беспилотник, всё закончено. Буду успокаивать гостя».

* * *

Айка сидела на каменном обломке, подложив под себя рюкзачок и закутавшись в термоодеяло. Одеяло ей дал Керро – изнутри теплоизолирующая фольга, снаружи серый камуфляж, если завернуться с головой и не шевелиться, вообще будет не видно, что тут – в темном углу – притаился живой человек.

– На, держи, – сказал Керро, снимая с руки часы. – Не вернусь через два часа – сваливаешь. Если в здание зайдет кто-то, кто может тебя увидеть – тоже сваливаешь. Там, направо по улице, есть старый дом с обрушенным подъездом. Добежишь до него, подождешь за обломками еще минут десять. Не приду, валишь совсем. Ну и по ситуации. Главное – не отсвечивай.

Она кивнула. Часы оказались увесистыми, а металлический браслет слишком свободным для тощего запястья и теперь болтался на руке, непривычно отяжеляя кисть.

– Ты лучше возвращайся, – сказала девушка, закутываясь в одеяло.

И впервые страх о Керро непривычно кольнул сердце. Может быть, потому, что рейдер перед уходом, совсем как Алиса, отдал ей свою вещь, и Айя вдруг отчетливо поняла: он ведь тоже может не вернуться.

– Два часа, – повторил он, видимо, не надеясь на ее сообразительность.

– Я поняла. А потом сваливать к старому дому с обрушенным подъездом.

– И без самодеятельности, понятливая. Вот, – он протянул ей небольшой конверт, – откроешь, если не вернусь.

С этими словами Керро ушел.

Стало тихо. В дверной проем задувал ветер. День выдался пасмурный и серый. А время тянулось медленно-медленно… Казалось, от одной секунды до другой не доли мгновения пролетают, а протягиваются минуты – долгие и вязкие. Айя сидела, стискивала в руке конверт и глядела на часы, стрелки на которых, казалось, застыли.

Пять минут.

Порыв ветра влетел в окно и разбился о противоположную стену.

Семь минут.

Керро еще даже не дошел туда, куда собирался.

Десять минут.

Что делать, если он не вернется? Куда идти? Денег как не было, так и нет. Хотя есть тёплая одежда и обувь. Есть часы. Айка подтянула их выше по руке, чтобы не потерять. Звенья браслета, плотно подогнанные одно к другому, мстительно захватывали волоски на предплечье и больно их дергали. Если Керро не вернется, продать его часы будет все равно, что продать Алисин нож. С практической точки зрения можно и даже нужно, но совершенно гнусно с точки зрения памяти и благодарности.