– И как, было, о чём докладывать? – голос Шэннон был полон едкого сарказма. Свободолюбивой драконице это определённо не пришлось по душе.

– Конечно! Как бы иначе лорд узнал о Томасе, сыне кузнеца. Не пристало леди влюбляться в кузнеца! – и столько праведного гнева было в её голосе, что хотелось огреть её чем-то тяжёлым по голове, чтобы выбить эту дурь.

Прикрыв глаза в попытках справиться с нахлынувшими эмоциями, вспомнила строки из показаний. Томаса нашли драконы ледяного и вытрясли всю душу, но парень был ни сном, ни духом. По воле лорда он покинул родные земли за неделю до случившегося. Когда мы заполучили парня, он были излишне помят, но это списали на излишнюю эмоциональность момента. Как-никак, единственная воспитанница исчезла, практически дочь, но не дочь… а ведь на нём были следы и недавно заживших ран.

В любом случае, у парня было алиби, да и менталисты поработали с ним на славу. Он был в тюрьме за то, что напился и надебоширил в таверне на большом тракте в трёх днях пути от этих мест.

Гувернантка вышла, Шэннон нервно барабанила пальцами по подлокотнику, а Рош хмурился в ожидании личной горничной.

Под другим углом всё казалось очень мерзким.

– Это всё как-то так пахнет… – поведя плечами, я снова отвернулась к окну.

– Ну, такое поведение не так уж и сильно выделяется. Если бы не открывшееся тебе… и нам, – Рош говорил медленно, стараясь подобрать правильные слова. – Конечно, для тебя это может звучать странно, но мы – драконы. Мы не сильно уважаем чужое мнение и свободу. А если в нас ещё и сидит сильный зверь, то вообще можешь забыть о каком-либо равноправии. И такая маниакальная забота вполне в рамках нашего характера.

Переглянувшись с Шэннон, они, нахмурившись, замерли в ожидании.

В скором времени в гостиную впорхнула совсем ещё юная девушка с копной шоколадных волос, личная горничная убитой – Сесиль. И всё пошло по второму кругу.

– Мадлен любила лорда, он был ей как отец.

– Но они ругались.

– Конечно, но кто не ругается? Я со своими родителями – регулярно. С тем не ходи, с этим не гуляй, юбку надень подлиннее… – закатила глаза Сесиль, – старики, что с них взять.

Её высказывание позабавило присутствующих. Её родители могут выглядеть, как её ровесники, собственно, как и бабушка с дедушкой. Драконы живут долго. Но порой, несмотря на молодость, так сложно понять своих детей.

Для любого родителя ребёнок всегда остаётся ребёнком и через пятьдесят, и через сто, и через пятьсот лет.

– Лорд тоже говорил Мадлен, с кем ей дружить?

– Конечно, там всё было даже потяжелее, чем у меня. Лорд каждого нового знакомого проверял на пару сотен лет назад, а если его тогда ещё не существовало, то тогда – его родителей.

– А Мадлен?

– Ну, она, конечно, возмущалась и ссорилась из-за этого с господином, но в последнее время всё наладилось. Лорд открыто не следил за ней, давая свободу.

– А не открыто?

– Ну, я же не госпожа. Мне нужно видеть, что происходит. Лорд абсолютно разумно наблюдал из тени, да и ледяная грымза за ней бдела.

– Ледяная грымза?

– То есть гувернантка, я хотела сказать, – Сессиль тут же залилась краской, поняв, что ляпнула лишнего.

– Как ты устроилась на эту работу? – Шэннон ласково накрыла ладонью руку девушки.

– Госпожа спасла меня семь лет назад, моя семья повязла в долгах, и я по глупости бросилась под её ездового ящера. Он меня, гадёныш, чуть не сожрал, я же хотела молить её о милосердии. Она смилостивилась и предложила мне работу. Знали бы вы, какое это сытное место!

– И ты, конечно, хотела отблагодарить свою леди? – я задала вопрос, рассматривая девушку и вспоминая свои юные годы. Шэннон стрельнула в меня глазами, – я редко задавала вопросы, только когда меня что-то беспокоило.