– Ты хочешь, чтобы я в это верила? – проговорила она. Голос дрогнул, сердце забилось часто-часто.

Денис поднялся, возвышаясь над ней, подошёл очень близко и осторожно положил ладони на плечи, чуть сжал их.

– Ты маленькая и глупая девочка, Кира, которая отчаянно пытается скрыться от неизбежного.

Кира вяло дёрнулась в его руках, но хватка предсказуемо усилилась.

– Денис, я не могу остаться, ты это понимаешь? – прошептала она.

– Нет.

– И я не должна позволять тебе манипулировать собой. – продолжила уговаривать она. Денис безразлично фыркнул, никоим образом не пытаясь надавить на неё тоном. Говорил ровно и спокойно, ладони на её плечах создавали тягучее, лишающее воли тепло.

– Какой дурак внушил тебе этот бред?

– Я ходила к психологу.

– Напрасно потратила деньги. – с выразительной насмешкой заметил Денис. – Посмотри на меня, Кира.

Она демонстративно отвернулась.

– Я же говорю: маленькая и глупая. – мягко рассмеялся он, пытаясь ладонями направить её лицо в нужную сторону. – Я очень виноват, признаю, не скрываю. Я не имел права бросать тебя одну, не имел права впутывать в свои дела, не имел права делать то, что делал. Я осознал, я каюсь. Но я не могу изменить прошлое. Сейчас всё по-другому. Легальный бизнес, нужные связи, чистые бабки. Тебя не хватает.

– Почему меня?

– А потому что как увидел тебя десять лет назад, так перед глазами и стоишь. Единственная и родная.

– Странно, что это никак не мешает твоей бурной личной жизни.

– Если что и странно, так это то, что в моей личной жизни до сих пор нет тебя.

Кира выслушала, осознанно кивнула, прогнала из горла противный горький ком.

– А ты не думал о том, что пока строил, легализовал, пока налаживал связи… Ты не думал, что мне стало просто неинтересно ждать тебя? Что я этого больше не хочу? – шептала она в момент, когда хотелось кричать и биться в истерике. Вот только с Денисом так нельзя. Денис не оценит и начнёт ломать. Она не осознавала этого тогда, но очень хорошо помнила сейчас.

Лазарь выслушал, знакомо улыбнулся.

– А это так? – уточнил он, заставляя внутреннее несогласие гулко завибрировать.

– Я не знаю. – бестолково ответила она.

– Это так, Кира?

– Я не знаю! – не сдержалась и прокричала Кира. Защита дала трещину, установка – сбой. Она не умела быть правильной. Умела только быть собой. Дерзкой, взрывной, вспыльчивой. – Я не помню, что это значит: быть с тобой! Чего ты от меня хочешь сейчас? Всё меняется, десять лет большой срок. У меня была другая жизнь, были другие мужчины. Мне есть с чем сравнить!

Денис неприятно оскалился.

– Хорошие мужчины?

– Хорошие, плохие… – зло взвыла Кира, понимая, что пропала, что он сейчас просто выпьет её по капле, а потом, опустошённую и слабую, наполнит собой до отказа. Своими мыслями, мечтами, своей правдой. – Всё это не имеет значения. Жизнь идёт вперёд, меняются идеалы.

– Возможно… – уступил Денис, желая усыпить бдительность. Исключительно с этой целью! И улыбнулся, убаюкивая её протест. – Но вот сейчас, когда ты стоишь напротив меня, ты действительно считаешь, что не хочешь попробовать? Ты считаешь, что оно того не стоит?

Кира знала ответ наверняка, Денис, в силу возраста и жизненного опыта, догадывался, но подсказывать не стал. А молчание всё не прекращалось, затягивая в себя как в воронку. Кира смотрела в его глаза, сжимала кулаками футболку, а время играло против неё и случилось то, чего Кира больше всего боялась: она вдруг перестала различать грань прошлого и реальности. Перед ней был Денис. Красивый, знакомый, понятный. Рядом, совсем близко оказались его тёплые серые глаза, прямой нос, полноватые губы. Его мягкие волосы приятно щекотали ладонь. Окутал его запах, который за всё время так и не стёрся из памяти. Кира с лёгкостью предугадывала его жесты, понимала взгляды, улыбки. И когда он поцеловал, в голове не вспыхнул импульс оттолкнуть или отказаться от оказанной чести. Так долго ждала, так давно мечтала. Скучала без него такого. И с лёгкостью потерялась в своих ощущениях. Знала: не Денис обманул – сама захотела обмануться. Знала… но отдавалась с не меньшим трепетом. И стонала под ним без притворства. Прямо на полу, в той же гостиной. А вокруг были рассыпаны фрукты, что до этого стояли на столе, и где-то рядом валялась разбирая на несколько остроугольных частей ваза.