– То-то я смотрю, ты так расстарался.

– Ну и язва же ты, Вернер! Моя воля, я бы тебя ещё на втором курсе в формалине утопил.

– Старая и несмешная шутка. Да и что бы ты без меня делал оставшиеся четыре года?

– Повесился бы со скуки.

– Вот-вот.

– Кира Валерьевна, давление падает.

– Вижу. – зло буркнула она, бросив быстрый взгляд на монитор.

Введение лекарственных препаратов не помогло. Цифры продолжали стремительно падать.

– Остановка сердца. – прозвучало ожидаемо громко и Кира вдруг подумала, что парень, лежащий сейчас на столе, внушительным темпом приближается к тому, чтобы стать первым, кого она не вытянет.

Сердце запустили тут же. Давление медленно, но верно, вернулось в допустимые пределы. Дрожь в руках практически не ощущалась.

– Корнеев, а я тебе говорила, что ты лучший друг?

– Было дело. Правда, в тот же вечер ты Логинову в любви призналась, так что…

– В любом случае забудь. Я тогда явно погорячилась.

Корнеев довольно усмехнулся.

– Поверь, другого желающего спасать человеческие жизни я бы в округе всё равно не нашёл. Ты в этом деле лучшая. Помнишь того старика?

Кира зло зыркнула.

– Какого ещё старика?

– Плановая операция по замене клапана сердца. Наша звезда, главный кардиохирург области явился на работу подшофе и чуть не прикончил деда. Если бы ты тогда не встала к столу…

– Если бы я тогда не встала к столу, возможно, сейчас бы не прозябала в этой полуразвалившейся больнице, а получила бы красный диплом, рекомендации, и отправилась в столицу.

– Но ведь деда ты спасла!

– А свою карьеру зарубила под корень, не успев даже институт окончить. И давай не будем об этом.

Корнееву было что возразить, но нарываться он посчитал излишним. И так подставил. Как есть подставил. И большому начальству без разницы на исход – по головке всё равно не погладят.

Четыре часа пролетели как один миг и, только отойдя от операционного стола, Кира поняла, как же она устала. Курить она давно бросила, пить ещё не начала, а организм буквально требовал выплеска скопившейся энергии. Сейчас бы в пору расплакаться, да как-то не в масть. Она ещё не успела переодеться, как в операционную вошёл профессор Чилаев. Её преподаватель. И председатель комиссии, на которой её едва не исключили. В тот день как раз рассматривали случай, о котором упомянул Корнеев. Первым делом профессор изучил записи операционного журнала и только потом посмотрел на Киру.

– Я так погляжу, госпожа Вернер, жизнь вас ничему не учит? – усмехнулся он.

Та безразлично передёрнула плечами.

– Ничего не могу с собой поделать, Владимир Степанович. Меня хлебом не корми, дай влезть не в своё дело.

– Что с пациентом?

– Состояние стабильно-тяжёлое, но у него неплохие шансы.

– Знаешь хоть, кого оперировала?

– Человека. Простого человека, который нуждался в помощи.

Чилаев рассматривал её. Долго и пристально. Кира первая отвела взгляд, ладонью смахнула с лица тонкие волоски.

– А вы? – изображая искренний интерес, улыбнулась она. – Какими судьбами?

– Не поверишь, но тоже очень хотел помочь человеку. – съязвил профессор. – Правда, не такому простому, но всё же… Я был бы не прочь ознакомиться с дневником ведения операции.

– Разрешите приступить к его заполнению? – вскинулась Кира, и профессор благосклонно кивнул.

На выходе из операционного зала Кира столкнулась с грозного вида мужиком. Серьёзным и опасным. Он решительно продвинул её обратно за дверь и хмурым взглядом отсканировал светлый коридор.

– Мужчина, вы в своём уме, сюда посторонним нельзя! – командным голосом возмутилась она, а тот и не подумал отступить.