– Где мы тебе сейчас туфли найдем? Через десять минут дома будешь. Садись в машину, ребята быстро домчат. Насчет крестного меньше всего беспокоюсь, она уже к вечеру все забудет, а до ее родов нам бы еще дров не наломать. Все, езжай.

– Все, дамы, прощаюсь, – Иван склонился в изящном, полушутливом поклоне, – берегите себя. Потом нырнул в машину ДПС, и та, развернувшись через сплошную полосу, включив мигалку, с места в карьер рванула обратно в поселок. Возле замерших над опасным обрывом в смертельной сцепке машин скопилось несколько автомобилей ДПС. Скорая помощь и пожарные, убедившись, что в них нет нужды, уехали, не создавая лишней суматохи.

– Олег Константинович, можно вас? – позвал вынырнувший из-под капота форда полицейский.

Тот, несмотря на свою массивность, на удивление легкой походкой подошел к зовущему, и они вместе склонились над двигателем. Позвавший что-то показывал, при этом тихо объясняя увиденное, а тот, кто представился Платоновым, внимательно слушал, стараясь это «что-то» рассмотреть.

Евгении уже начало казаться, что о них все забыли, но Платонов внезапно

резко разогнулся и, развернувшись, на ходу давая указания, быстро вернулся к ним.

– Машину мы будем вынуждены забрать. Сейчас подъедет эвакуатор, – он говорил спокойно, не повышая голоса. – Вы заберите свои вещи…

– Но… – начала Дарья.

– Одну минуту, я еще не закончил, – не повышая голоса, продолжил Платонов. – Вашу машину заберут на экспертизу. Появилось предположение, что проблемы с тормозами возникли не сами собой, но об этом нам доложат эксперты, а пока я могу вас подвезти… Или такси? Хотя уж позвольте быть с вами вежливыми до логического конца – моя машина в вашем распоряжении, и, если вы доверяете моему водительскому профессионализму, я буду только рад вам его подтвердить. Да, Дарья Александровна, вы что-то хотели сказать, а я, простите, вас перебил.

Он говорил почти тихо, но Евгения обратила внимание на то, что его слушали абсолютно все, кто в это время находился в поле ее зрения. Стоило ему замолчать, как вновь началось прекратившееся было движение и все разом (правда, негромко) продолжили прерванные было разговоры.

– Нет, ничего, – невразумительно промямлила Дарья. Она была совершенно сломлена безумной поездкой, невероятным спасением, и в завершение – речью, достойной пера классиков эпохи развитого романтизма.

– Простите, а вы кто? – не выдержала Евгения, задетая невниманием к своей особе.

– Скажу так: я служу своему государству в рядах некой силовой структуры. Вы хотите знать подробности?

Почему-то ни одной, ни другой не захотелось продолжать разговор на эту тему, и они скорехонько заторопились к своей машине.

– Даш, ты что-нибудь понимаешь в происходящем? – помогая подруге собирать в пакеты все те необходимые «мелочи», хранящиеся в бардачке, в карманах за спинками кресел и в багажнике. – И как он узнал, как тебя зовут.

– Пробили по номеру машины, – сообщил проходящий мимо

дэпээсник.

– Ничего не понимаю и не хочу понимать, – категорически заявила Дашка, проводив его взглядом и с несвойственным для нее остервенением заполняя большую хозяйственную сумку, которую на всякий случай всегда возила с собой.

– Девушки, хоть запаску оставьте, она вам сегодня точно не понадобится, – неуклюже пошутил Платонов, но женщины его правильно поняли и тут же закруглились со сборами.

– Никогда не думала, что у меня в машине столько вещей. Чувствую себя мешочницей времен гражданской войны.

– Не хватает только маленькой собачонки…

– В смысле? – не поняла Дарья.