Эсмеральда вдруг оказалась на ногах, Роджер же снова запрыгнул на стол.

– И чего? Со всем сектором драться, когда начнется? – он развел руками и поглядел на стоящих вокруг друзей, отыскивая и находя взглядом каждого. – В любом другом месте, в любое другое время я был бы только за! Но сейчас…

Пэн, повинуясь короткому жесту вожака, перебросил ему полную бутылку.

– Сейчас, когда мы нашли Домик Мечты!

Роджер выдержал паузу, свернул пробку и сделал крупный глоток:

– Ребята, мы нашли Его! У нас есть коридор через промежуточный сектор. Есть грузовик оружия, чтоб прорваться сквозь корпов и продержаться сколько надо!

Главкролик снова замолчал, застыл с опущенными руками, сжимая початую бутылку за горлышко, и обвёл взглядом притихшую банду:

– Влезем сейчас в левую драку, а Он снова исчезнет! И снова искать?! Не надоело? Остыли и унялись, мля! Завтра оторвемся! По полной!!!

С этими словами он, свесив ноги, уселся на край стола и заговорил уже спокойнее:

– Каратели ушли, нам на прорыв не надо. Все шансы за нас. А вам погулять приспичило.

Кролики молчали и переглядывались, но было видно, что Роджер не до конца их убедил. В конце концов, случится драка или нет – еще неизвестно, а полдня сидеть на месте, когда все уже сделано …

– Возлюбленные чада мои! – на стол, как на трибуну, подобрав полы сутаны, взобрался Тереза и молитвенно сложил руки. В пальцах левой была зажата дымящаяся сигарета. Проповедник глубоко затянулся, выпустил в сторону струю дыма и обвел собравшихся «прихожан» кротким взглядом. Прихожане заухмылялись, а Тереза встал рядом с Роджером и сказал назидательно: – Зря вы забыли, что Матушка особенно просила уважать благочестивую хозяйку этого сектора и не творить греха в центре – не предаваться разнузданным бесчинствам и предосудительным неистовствам. А на северной окраине мы грешников уже вразумили, и если туда в кротости своей снова заявимся, нечестивцы сами в ужасе разбегутся, памятуя наши последние экзорцизмы.

Речь Терезы текла гладко, струилась, обволакивала, и взбудораженные кроли, которых уже сбила с настроя выходка Роджера, начали успокаиваться.

– Да и зачем, драгоценные чада мои, бродить нам бесприютно по улицам, ища безбожников и усовещивая их, если завтра вся сила слова Божьего и пыл сердец наших пригодятся нам за Периметром, где ожидают праведного возмездия величайшие грешники и язычники, поклоняющиеся КорпДуху? Ну а сегодня… Вина у нас с вами в достатке, как нет и нехватки в пище. Не возбраняется Господом и пригласить за сей щедрый стол прекрасных юных дев, нуждающихся в благочестивом наставлении… – здесь он чуть сбился, бросил извиняющийся взгляд на девушек и добавил: – Если, конечно, наши прекрасные подруги пообещают отпустить их целыми и невредимыми.

Сказав так, Тереза отобрал у Роджера бутылку, сделал вдумчивый глоток и закруглил выступление:

– Впрочем, это мы можем решить и позже, а пока предлагаю поднять бокалы во славу Божию.

Будто завороженные, кролики потянулись в угол, где на небольшом столике громоздились упаковки с одноразовой посудой. В руках появились стаканы, и банда тихим ручейком, словно на причастии, потекла к проповеднику. Первым подошел Дровосек, Тереза щедро плеснул в его стакан, снова затянулся сигаретой и кивнул стоящей второй в очереди Эсмеральде.

Когда первая бутылка опустела, Роджер передал Терезе вторую, с которой для удобства уже свинтил пробку. Питер Пэн стоял чуть поодаль и держал наготове еще одну.

– Ну, у всех? – Роджер снова вскочил на стол рядом с Терезой и широко улыбнулся, услышав согласный гул.