Вскоре радиационный фон зашкалил до катастрофического, и стало понятно, что удары по «Подземстрою» наносились не единожды, и как минимум один из них был контактным. Пришелся он точно по вершине искусственной горы, срезав ее наполовину и похоронив вход под тоннами обрушившейся породы. Лес в районе бункера превратился в привычное море обломков, посреди которого находилась массивная земляная насыпь – результат осыпавшейся во все стороны горы. Вход в бункер, ранее находившийся на поверхности, сейчас располагался где-то под ней. Инженеры заявили, что попытаются определить его местонахождение посредством наложения схемы объекта на карту местности, и порекомендовали искать место под лагерь. Эту команду Брилёв отдавал, скрипя зубами от злости и одновременно холодея от страха.

Колонна поползла к предполагаемому месту расположения входа, и глазам личного состава открылось жуткое зрелище. То тут, то там, на склонах образовавшейся насыпи лежали обезображенные радиацией человеческие трупы. Где-то поодиночке, где-то группами, вокруг замерзших костров и просто на голой земле, в собранных из чего попало укрытиях и спальных мешках, в сорванных и скомканных ураганами палатках. Среди летних одежд попадались теплые вещи, дважды или трижды полковник даже замечал полузасыпанные снегом скафандры разных моделей… Пережившие обмен ударами люди окрестных населенных пунктов пытались дойти до спасительного «Подземстроя» и оставались умирать на склонах раздавленной ядерным взрывом горы, похоронившей под собой вход в бункер. Те, чьи останки сейчас проплывают за бортами боевых машин, приходили сюда в разное время, но все они остались тут навсегда. Скорее всего, оказавшись здесь, среди трупов тех, кто пришел раньше, многие понимали, что найти «Подземстрой» они не смогут и оставаться тут означает смерть. Но у людей уже не осталось сил на обратный путь и было некуда возвращаться. И количество замерзших трупов увеличивалось. Судя по тому, что через наблюдательные приборы полковник видит их десятки, по всей насыпи их должны быть сотни…

Это зрелище окончательно добило Брилёва, и он понял, что приближающаяся интоксикация может навсегда оставить его на этом жутком кладбище, в каких-то метрах от спасения. Везение не может быть бесконечным, но никто не бывает заранее предупрежден о том, что исчерпал свой лимит. Полковник вышел в эфир и приказал инженерам начать раскапывать вход, как только они закончат определять его координаты, а всем остальным приготовиться к передозировке.

– Может, лучше приступим к раскопкам завтра? – без особой уверенности возразил Миронов. – Еще одна передозировка – это большой риск… Лучше выйти из горячей зоны, переждать интоксикацию и вернуться…

– Сколько времени мы потеряем только на передвижения туда-сюда? – с нажимом произнес Брилёв. – На сворачивание-разворачивание базы неподготовленными людьми? Кто еще может погибнуть, не выдержав интоксикации или в результате несчастного случая? Температура воздуха постоянно падает, вы уверены, что сразу заведете технику, если она простоит сутки на морозе? Сколько энергии мы сожжем, если не глушить ее вообще? На все это могут уйти часы, и в итоге мы имеем все шансы все равно пойти на передозировку! В «Подземстрое» есть биорегенераторы, и чем раньше мы туда попадем, тем больше у нас шансов! Начинайте раскапывать вход и обеспечьте непрерывную работу в эфире! Внешнего оборудования у «Подземстроя» не осталось, но на небольшом расстоянии их средства связи должны нас услышать, там оборудование мощнее, чем в Росрезерве! Как только мы установим с ними связь, они подготовят медицинский отсек к нашему приему!