Схоронив мужа, Ангелина Романовна осознала, что так, как прежде, больше никогда не будет. Оказывается, Игорь Борисович занимал в ее жизни куда больше места, чем она полагала. Она продолжила жить по-прежнему: тихо и спокойно. Внешне даже выглядело, что вполне благополучно, но в действительности все обстояло иначе. Ей не хватало ласки, на которую столь щедр был покойный муж. А ближе к зиме сделалось совсем одиноко…

Время от времени к ней захаживал – на правах друга семьи – добрый товарищ профессора Завадского доцент Владимир Иванович Шикунов, статный, с прямой спиной, словно натянутая струна. Было ему сорок девять лет, он был давно женат, имел двоих взрослых детей и неизбывную щемящую тоску в сердце. Хотелось чего-то такого, чтобы вновь почувствовать себя молодым и энергичным. Нередко заходил к Ангелине Романовне, чтобы справиться, не нужно ли ей чего, и если имеется в этом необходимость – то и помочь.

И когда дружба переросла в нечто большее, между ними случилась близость, выглядевшая логичным продолжением прежних взаимоотношений. Сердечная тоска у Владимира Ивановича как-то вдруг сразу рассосалась, а у Ангелины Романовны появилось то, чего ей так не хватало в последние месяцы: чувство защищенности и осознание того, что она по-прежнему любима. Владимир Иванович, как честный мужчина, стал помогать Ангелине Романовне материально, причем ежемесячно. Что весьма походило на содержание женщины, согласной на многое, таковая практика некогда существовала в царской России. Но поскольку в Советской России таковые отношения были не приняты, по крайней мере, на официальном уровне, то подобное положение вещей называлось несколько иначе: «поддержка бедной вдовы». За подобное благодеяние Владимира Ивановича никто бы не осудил, за исключением собственной жены и детей (если бы они, конечно, об этом узнали).

Поначалу Ангелину Романовну нечастые отношения с Владимиром Ивановичем вполне устраивали, но потом, как это нередко случается, они стали пресными и переросли в рутину. В начале тридцать девятого года она сошлась еще с одним воздыхателем, Ховриным Кириллом Степановичем, занимавшим должность заместителя председателя городского исполнительного комитета. В ту пору ему было тридцать три года, а Ангелине Романовне двадцать девять, и ей было приятнее проводить время с Ховриным, человеком одного с ней поколения, нежели с доцентом Шикуновым, годящимся ей в отцы. Наверное, поэтому (а может, и не только) Владимир Иванович с годами заимел привычку посещать Ангелину Романовну исключительно по четвергам, а Кирилл Степанович – по вторникам и субботам (он был моложе и энергичнее Шикунова, и ему требовались куда более частые свидания). Он также взялся обеспечивать Завадскую, передавая ей ежемесячно двести рублей из своего немалого оклада.

Отношения между ними и Завадской сохранились и в годы войны, и за десятилетний период сожительства они у Завадской ни разу не повстречались!

Помимо двух постоянных мужчин у Ангелины Завадской бывали и случайные связи, но редко, происходившие в приступе бабьей тоски по надежному мужскому плечу. А за три месяца до ее гибели у нее появился молодой человек по имени Илья Козицкий, который мог прийти к ней в любой день, включая воскресенье. Был он намного моложе Ангелины Романовны, но ведь когда мужчины молоды, им частенько нравятся женщины постарше. Эти женщины всегда весьма опытны в сердечных делах и прекрасно понимают, что от них требуется. А вот когда мужчины входят в солидный возраст, им начинают нравиться женщины значительно моложе себя, которые будут для них куда привлекательнее, чем их ровесницы.