– Ой, спасибо‑о… Это у вас такое громкое горе или глубокая радость? Иван, я имею смутные подозрения, что застрелила их домашнюю зверюшку…

Подъесаул невнятно пожал плечами, дескать, сами виноваты, завели бы хомячка или морскую свинку. Лысый старец первым сообразил приподняться и что‑то страстно залопотал.

– Ты какой язык в школе учила?

– Французский, на идише разговаривала дома, по‑русски на улице и в обществе. То есть индусский точно нигде не практиковала.

– Я знаю несколько слов, – всё ещё с болезненной хрипотцой в горле припомнил казак, – Рабиндранат Тагор, Маугли, соус кари, рикша и Акела промахнулся!

– А рикша, это разве не по‑японски?

– Рикша… – встрепенулся старичок. – Ракша?! Ракшас!

– Ракшас? – переспросил Иван.

– Ракшас!!! – с восторгом взвыл индус, указуя на мёртвого монстра. – Ракшас, ракшас, сахиб!

– А у вас получается, – одобрительно кивнула Рахиль, казак гордо расчесал пятернёй русый чуб и продолжил:

– Багира, Шерхан, шакал Табаки, удав Каа, медведь Балу и ещё эти, как их… бандерлоги!

– Ракшас? – неуверенно повторил старец, видимо, другие слова не нашли в его душе должного отклика. Наступило неудобное молчание.

– Таки багаж знаний уже исчерпан?

– Господи, ну откуда мне индусский‑то знать?! – с горечью в голосе вздохнул парень, и в тот же миг в его голове что‑то тумблероподобно тренькнуло. «Не проблема, переключаю на все каналы», – вежливо сказал кто‑то. Иван резко схватился за виски, лицо Рахили также исказила невольная гримаса боли…

– Сахиб, мы благодарны за то, что ты послал свою женщину избавить нас от ужасного демона‑ракшаса!

– Таки кто меня послал?!

– Я тебя не посылал.

– Но они считают, что послал!

– Не бери в голову.

– А куда брать?! – с откровенной невинностью хлопнув ресницами, заключила еврейская умница, и господин Кочуев, покраснев, не нашёлся с ответом… Тот факт, что они оба без малейших сложностей заговорили на древнеиндусском, как‑то не затронул их внимания, похоже, они его просто не заметили. Между тем ушлый индусский дедушка, правильно расставив приоритеты, пустился во все тяжкие.

– Молодой сахиб так умён и так храбр, если у него в подругах сама черноволосая дочь богини Кали! Не соблаговолит ли он пройти в нашу маленькую деревню, где счастливые жители устроят настоящий праздник в его честь и поднесут ему смиренные дары.

– Я так поняла, что Кали – это богиня смерти?

– Доподлинно не помню, но, кажется, она была чёрной, шестирукой и зубастой уродкой.

– Ага, и я, значит, её дочь?!

– Думаю, это вроде комплимента. Но могу и ошибаться, – помедлив, ответил Иван и улыбнулся. Его вряд ли можно было назвать красавцем (на лицо никак не Ди Каприо), но улыбался он действительно отменно. Ярко, ошеломляюще, искренне и настолько от души, что за такую улыбку можно было простить или отдать всё! Рахиль и сама не заметила, как улыбнулась в ответ и, закинув автомат за спину, первой шагнула вслед пританцовывающим индусам. Подъесаул пристроился рядом, на секунду его чело омрачилось кратковременным смятением:

– Урчит.

– Да вроде есть что‑то такое, а кто урчит?

– Я. В смысле мой желудок.

– Хм… значит, таки даже в Раю мы обречены испытывать муки голода и жажды, – философски резюмировала девушка. – Интересно, как будет насчёт иных естественных потребностей… Что вы так подозрительно хихикаете, какой рекламы насмотрелись?!

Достойная тема телезомбирования населения планеты, к сожалению, не получила дальнейшего развития. Бодренький старичок, вклинившись между молодыми людьми, легко перевёл разговор в другое русло.

– Мне кажется, что у сахиба есть вопросы?