—Шоколад не люблю, – дразнит он меня, останавливаясь взглядом на моих волосах. Я каменею, заметив смешинки в этих невероятных глазах. А он даже не скрывает, что тащится от моего замешательства и смущения. Меня это, конечно же, задевает. Нормальный вообще дядя? Как будто я ему себя предлагала.

Вот ведь придурок! Шоколад он не любит….

– Ну, и пошел к черту,– буркнула обиженно, но тут же спохватилась и прикусила язык. Господи, совсем шибанулась!

– Что?– нахмурился блондинистый гад, слава богу, не расслышав мои бредни.

—Не, ниче, – отмахиваюсь, натянуто улыбнувшись и в тоже время вздыхая с облегчением.

-«Ниче»?– уточняет он со смешком, вгоняя меня в краску стыда.

–Н И Ч Е Г О, – чеканю, пылая от смущения. – Что-то еще?

– Счет неси уже, – бросает эта красивая сволочь с таким видом, словно я его жутко утомила.

Меня это возмутило до трясучки. Так и хотелось сказать– ага, бегу уже, волосы назад. Тоже мне -король доморощенный выискался! Хотя есть в нем что-то эдакое, не связанное ни с внешностью, ни с материальным благосостоянием. Порода, короче. И пожалуй, стоит признать, хоть и бесит меня этот высокомерный придурок, а все равно– притягательней мужчины не видела.

Через десять минут, расплатившись по счету, он покидает наше кафе. Я украдкой смотрю ему вслед, пока он спускается по лестнице. Хорош, ничего не скажешь: рост -выше среднего, фигура атлетическая, походка энергичная, уверенная. Само совершенство, если б не барские замашки.

Недосовершенство подходит к двери и вдруг оборачивается, затем сразу же, словно заранее зная, что смотрю, сталкивается со мной взглядом. Я застываю, краска приливает к щекам, руки, в которых зажата кожаная книжечка с деньгами, дрожат. Мужчина, удовлетворенный моей реакцией, усмехается, и весело подмигнув, выходит из ресторана. Я же тяжело сглатываю, раздраженно запихиваю в карман книжечку и начинаю с остервенением убирать со стола.

Не знаю, чего я ждала, но определенно чего-то. А сейчас какое-то опустошение накатило, как будто, солнце скрылось, и стало холодно, неуютно. Присутствие этого мужчины хотя бы на полчаса скрасило мою унылую реальность. Наше с ним легкое противостояние завело меня, заинтриговало, вызвало бурю эмоций. Познав это неизведанное для меня чувство азарта, предвкушения чего-то, что не случилось, я ощущаю горькое послевкусие разочарования и скуки. И как теперь дожить до конца смены? Мне определенно нужна передышка.

Интересно, сколько красавчик оставил чаевых и сделал ли это вообще? Руки чешутся заглянуть в кожаную книжечку, но удовлетворить свое любопытство позволено только на кассе – очередное правило. Лечу на всех парусах вниз, прихватив грязную посуду и приняв парочку заказов. Расправившись со всеми делами, подхожу к кассе и едва не схожу с ума от нетерпения, пока Любка рассчитывает других посетителей.

Черт, давай же быстрее, курица ты заторможенная! – мысленно тороплю ее, пританцовывая на месте. Молюсь, чтобы не подошла Змеища, а то обломает всю малину. Любка-то хоть ничего и не говорит, но уже поглядывает удивленно. Она молча берет счет и отбивает. А затем присвистывает:

– Поздравляю, Токорева! Побила Беляевский рекорд.

Я обомлела. Стоит пояснить, у нас-официантов в работе есть мотивирующий момент – кто больше чаевых получит, как за один раз, так и за весь день. Пока лидерство было у Беляева в обоих категориях, но, кажется, все изменилось. Елы-палы! Это что же получается? Блондинчик мне чаевых оставил больше трех тысяч?

От такой новости у меня чуть эйфорический припадок не случился. Ну, что за мужчина?! За час перевернул все в моей душе с ног на голову. И даже исчезнуть сумел красиво. А может, он просто про сдачу забыл, а я идиотка радуюсь? – подкидывает ложку дегтя внутренний голосок. Я морщусь и отмахиваюсь —такие мужчины, как он, ничего не забывают, а уж тем более, когда это касается материального вопроса. По крайней мере, я на это очень надеюсь.