Я же едва удержалась от мата. Вот тебе и «не расценит, как сигнал». Мечтай, Яночка. Надо же, прямо закон подлости какой-то: магнетизма хоть по флаконам разливай, а притягивается все не то. И что теперь с этим « не то» делать – ума не приложу.

А Стас продолжал улыбаться, пока я пыталась сообразить, как вежливо отделаться от него, но идей было ноль.

Благо, мы подходили к метро. Это давало мне хоть какую-то передышку, чтобы заставить утомленный мозг собраться с мыслями.

– Я еще не знаю, что буду делать в воскресение, – нашлась-таки с ответом, когда мы сели в электричку. – Давай, я тебе ближе к выходным дам ответ? – уклончиво добавила, следя за реакцией Беляева.

– Договорились, – кивнул он с той же улыбочкой, вызывая у меня раздражение.

Так и хотелось спросить: « Неужели не ясно, что ты на хер не нужен?».

Всю оставшуюся дорогу мы говорили о работе, но меня и это напрягало.

Только, когда подошли к моему дому, смогла облегченно выдохнуть. Я чувствовала себя неловко, прощаясь, а когда Стас наклонился и поцеловал меня в щеку, чуть не зарычала от досады, мысленно обласкав всяко -разно и себя за бездействие, и Беляева за прыткость. Резко отстранившись, отдала куртку и, холодно сказав «пока», зашла в подъезд, не оборачиваясь. Мне оставалось надеяться, что мое поведение будет принято к сведению.

В квартиру я ворвалась взвинченная и злая. Это сразу же было замечено тетей Катей.

– Ты чего недовольная такая? – спросила она, когда я вошла в зал.

– Да ниче!– вырвалось у меня от досады. Сев в кресло, я со стоном наслаждения вытянула уставшие ноги, а потом перевела взгляд на крестную и уже спокойней спросила.– Как отвязаться от навязчивого ухажера?

Она на секунду оторвалась от своего сериала, ничуть не удивленная моим вопросом, и не раздумывая, ответила:

– Завести ненавязчивого.

Я усмехнулась и продолжила отвлекать ее от просмотра:

– Это проблематично. Вы же не разрешаете с мамой .

– Верно. Никаких мужиков, а то плакала твоя учеба. Но можешь сделать вид, что ухажер у тебя имеется.

– Все знают, что я одна, – призналась я с сожалением.

– Ой, Янка, вот учу тебя, учу, а ты как была дурилкой, так и помрешь. Глупо все рассказывать о себе. Что там хоть за ухажер–то нарисовался? – окончательно потеряв интерес к сериалу, переключила она все внимание на меня.

– Да Стас этот.

– О, хуже служебных романов, только роман с женатиком! – глубокомысленно изрекла крестная и направившись на кухню, спросила.– Кушать будешь?

– Поздно уже, – устало откликнулась я, открыв один глаз.

– Иди, поешь, а то исхудаешь, сиськи обвиснут.

Я засмеялась. Тетя Катя улыбнулась и продолжила меня уговаривать.

– Чуть-чуть совсем положу.

– Ну, давай, – согласилась я, поднимаясь с кресла и еле передвигая ногами, подошла к столу. – Что все-таки делать-то? – тяжело вздохнула, усаживаясь. Передо мной тут же возникла тарелка с салатом и небольшой отбивной. Тетя Катя села напротив и пожала плечами.

– Не знаю, игнорируй. Дойдет поди. А нет– пошли на хер.

Я согласно кивнула, принимаясь за еду.

– Чего сотовый не берешь с собой? Лерка уже весь телефон разбила, да и мать тоже переживает, что ходишь допоздна, -поинтересовалась крестная.

– Зачем он мне на работе нужен? – пробубнила я, жуя.

– Что-то ты с Леркой ни разу за эти три недели не виделась, – осторожно заметила тетя Катя. Я сделала вид, что вопрос нисколько меня не смутил.

– У меня нет времени. Да и мы созваниваемся каждый день, – коротко ответила, отставляя тарелку. Мне не хотелось развивать эту тему.

Как ни противно признавать, но я завидовала подруге по-черному. Каждый ее день был насыщен событиями, новыми знакомствами, впечатлениями и знаниями, которыми она спешила со мной поделиться. Мне же рассказывать ей было абсолютно нечего, кроме сплетен и склок, которыми была богата моя рабочая жизнь. Точнее – существование. Подобное положение дел вызывало у меня чувство собственной ущербности.  Каждый раз после разговора с Гельмс на душе оставался неприятный осадок от понимания, какой могла быть моя жизнь, если бы я не была, как правильно выразилась крестная «дурилкой».