Себе Михаил налил воды из кулера. Мы молча чокнулись. Я сделал глоток. Виски был шикарный.

– Да ты разбираешься в напитках, – сказал я, косясь на бутылку. – Зачем он тебе?

– Таких как ты угощать, – Михаил грузно сел рядом. – Денис, я боюсь. Происходит что-то чудовищное.

– То, что ты давно мёртв, но ходишь и разговариваешь – не чудовищно?

– Я не мёртв, – терпеливо произнёс Бедренец. – Я перешёл в иную форму человеческого существования. Мёртв – тот дедушка, что отрезал себе голову, когда понял, что натворил. Мёртв его годовалый правнук. А мы пока живы.

Говорить «надолго ли» я не стал. Меня пронзила другая мысль.

– Найд! Михаил, он же один в городе!

– У нас не расхаживают толпы атипичных кваzи, – сказал Михаил. – Найд прекрасно знает, что среди нас тоже могут быть убийцы, маньяки, сексуальные насильники, он не испытывает к каждому встречному кваzи безоговорочного доверия.

– А он знает, что его давнишний приятель-кваzи может вцепиться в него?

Михаил не ответил.

– Я должен буду предупредить Найда, – сказал я. – Уж извини, но плевать на секретность, ему я это скажу… Михаил, зачем ты меня вызвал? Чем я могу тут помочь?

– Почему ты зовёшь сына Найдом? – внезапно спросил Михаил.

– Я зову его Сашей.

– При нём. А без него называешь Найдом.

– Потому что я не знаю, действительно ли он мой сын, – сказал я. – Ты мог меня обмануть.

– Хорошо, ты мне не веришь, – кивнул Михаил без всякого раздражения или смущения. – Это разумно. Но ты ведь можешь проверить сам…

– Нет.

– Почему?

Вот как объяснить? Тем более что вначале пришлось бы объяснять самому себе. Но я честно подумал и сказал:

– Если я стану выяснять, это будет предательство.

– А может быть, ты боишься узнать, что я действительно тебя обманул, – предположил Михаил.

– Может быть. – Я не стал спорить.

– Поэтому я тебя и вызвал, – сказал кваzи. – Ты не предатель. Даже если подозреваешь предательство, сам в ответ не предаёшь. И ты хороший полицейский. Ты чуешь. Когда не хватает информации – доверяешься интуиции и не ошибаешься.

Я вздохнул, провёл ладонью по лицу. Надо бы побриться.

– Хорошо, Михаил. Я постараюсь помочь. Я на девяносто девять процентов уверен, что мы не удержим ситуацию. Дрожжи уже попали в сортир, скоро оттуда повалят дурнопахнущие субстанции… Но я буду стараться. С одним условием.

Михаил серьёзно кивнул.

– Ты расскажешь мне всё. Действительно всё, что вы знаете о себе, о восставших, о катастрофе. Во-первых, это надо для дела.

– Бесспорно. Договорились.

– А во-вторых, я хочу понять, кто же вы такие.

Михаил сочувственно поглядел мне в глаза.

– Люди, Денис. Мы обычные люди, только мёртвые. В этом и вся беда.

– Хорошие слова, чтобы закончить разговор, – кивнул я. – Давай, всё-таки, я позвоню Найду и попрошу его быть аккуратнее. А потом займёмся вагоном с курсантами.

– Считаешь, это как-то связано?

– Враги у меня есть, – я пожал плечами. – Но такие, чтобы ради меня убить толпу молодых ребят? Это либо ради того, чтобы не пустить меня в Питер…

– Либо в отместку за то, что ты отпустил в Питер меня, – уточнил Михаил.

– В любом случае я хочу найти этих подонков, – сказал я. – И надо же с чего-то начать.

Честно говоря, я не отказался бы от ещё одной порции виски. Но Михаил не предлагал, а спрашивать было неудобно. Так что я встал, всем видом изображая бодрость и готовность работать.

– Михаил, есть смысл говорить с четвёртым кусающимся кваzи? – спросил я.

– Он в коме и не факт, что восстановится, – ответил Михаил. – Рядом оказался добровольный любитель порядка, он применил оружие. Четыре выстрела в голову, даже мы такое не выдерживаем. К тому моменту кваzи, очевидно, пришёл в себя – он пытался оказать раненой женщине помощь, увидев добровольца, поднял руки и не сопротивлялся, но… Ситуация очень похожая на ту, что стряслась с Аркадием, только рядом оказался полицейский. То есть любитель порядка.