И опять побежали, только вниз, наши юные альпинисты.

Еще около часа медленно ползем вверх. Наконец вздох облегчения. Впереди четко вырисовываются на ярко-белом фоне крутые, почти черные камни Приюта одиннадцати. Скоро, скоро отдых.

После 6½ часа подъема по фирновым полям мы, наконец, ступаем на лавовые обнажения Приюта одиннадцати. Навстречу выбегает исчезнувший Шендригайлов, чтобы реабилитировать себя после неудачного восхождения на хребет Юсеньги, он один, отделившись от нашей группы, быстро начал восхождение и почти на час раньше дошел до Приюта, благополучно миновав ледниковые трещины.

Скалы Приюта одиннадцати получили это название после ночевки на них в 1909 году 11 альпинистов, которые пытались, но не дошли на вершину Эльбруса. Они впервые обнаружили, что эти скалы являются самым удобным местом для ночевок перед подъемом. Скалы представляют огромные лавовые выступы из-под фирна, между которыми имеется небольшая площадка, где альпинисты могут укрыться от снежных буранов, свирепствующих так часто на этих высотах.

Подойдя вплотную к скалам, мы увидели необычную картину для этих мест. На пустых, необитаемых скалах, среди вечных снегов кипела жизнь: известный альпинист инженер Раковский, по поручению центрального правления Общества пролетарского туризма, устанавливает будку, которую он частями притащил на эту высоту с помощью сванов.

Будка далеко еще не готова. Пока установлен один только деревянный остов. Работа движется очень медленно. Сваны, вызванные через Донгузорунский перевал из Сванетии, оказались плохими строителями. К счастью, в составе нашей экспедиции был плотник. Это – тов. Шендригайлов, который, отказавшись от подъема на вершину Эльбруса, решил остаться на Приюте, чтобы помочь Раковскому в постройке будки.

Против решения тов. Шендригайлова мы не возражали, так как понимали, что будка на такой высоте – целый клад для альпинистов. Мы же сами были очень довольны, что она еще не готова, и нам придется ночевать в таких же условиях, в каких были счастливцы, поднявшиеся на вершину до нас. Мы были даже в худших условиях, чем они: у нас не было примуса и спальных мешков, а ночевать под бурками, в раскинутой палатке, при температуре, которая с закатом солнца быстро падала, спускаясь ниже нуля, не так уж уютно.

Раскидываем палатку, закрывая края полотнищ большими камнями, чтобы не дуло. Раскладываем бурки. Быстро, пока еще не так холодно, переодеваемся во все теплое, что захватили с собой. Ноги у некоторых промокли. Растираем их коньяком, который заменяет нам спирт. Здесь же готовим себе обед. Воду берем из ручейка, который выбегает из-под камня, внизу, с южной стороны скалы. К вечеру этот ручеек замерзает, и если своевременно не запасешься, то останешься без воды. Раскрываем консервы – шпроты, баклажаны. Режем копченую колбасу. Хлеба у нас нет, мы и не брали его с собой. Имеются хорошие сухари и печенье.

Досадно, что нечем согреться. У Раковского примус, но очень немного керосину, и неизвестно, когда он закончит установку будки. Поэтому от мысли воспользоваться его примусом приходится отказаться. Бегаем в палатку к нему сушить ботинки и носки.

После небольшого совещания решаем начать восхождение на Восточную вершину в час ночи при лунном освещении. Правда, опыт Грузинского географического общества показал, что не нужно форсировать восхождение на вершину, а подниматься постепенно. Так, под руководством Николадзе совершено было восхождение в августе 1925 года грузинской экспедиции на восточный конус Эльбруса, причем вершины совершенно свободно достигли все члены экспедиции, состоявшей из 19 человек, в том числе 5 девушек. Успех такого массового восхождения объясняется тем, что они вынуждены были из-за тумана пробыть на скалах Приюта 4 дня. За это время организм свыкся с условиями высокогорных местностей и позволил легко совершить последний, наиболее трудный и ответственный рейс.