– Ну что, ведьма, так и будешь стоять? – не выдержал желтозубый.

– Что в этой коробке? – все тем же ледяным голосом спросила Катрин.

– Это моя коллекция – личные вещички наших подружек, там и твоя есть, – радостно заявил здоровяк и, подойдя к коробке, выудил оттуда расческу-гребешок, что принадлежала Катрин.

– Мы ждем! – рявкнул главарь, но Катрин этого не слышала.

Она уже ничего не слышала, потому что коробка находилась прямо перед ней, а внутри лежала целая куча заряженных аккумуляторов. Глаза у девочки закатились, она потянула носом энергию, и та просочилась в нее, как вода сквозь марлю. Ощущение было невероятным, мощным и абсолютно прекрасным. Волосы на голове Катрин поплыли вверх, устремились к потолку; кажется, она сама оторвалась на пару сантиметров от пола. Ее тело источало слабое, но заметное невооруженным взглядом сияние.

– Ты чего это?! – крикнул хозяин коллекции, глядя на изменившуюся Катрин.

Он хотел было схватить ее, но не успел протянуть руку вперед, как весь дом дрогнул. Лампочка на потолке нервно замигала, а затем лопнула. Горячее стекло разлетелось в разные стороны и попало в лицо здоровяку, отчего тот выругался. Полы начали ходить волнами, словно под ними ползали гигантские крысы.

– Что за хренотень?! Эй, какого черта?!

Оконные решетки разрывались на части и падали, словно были сделаны не из железа, а из сухого песка.

– Прекрати! Слышишь?! – в голосах насильников не осталось и следа былой уверенности.

– Сейчас рухнет! Надо сваливать!

Они помчались прочь из ожившего дома, даже не думая о том, чтобы прихватить с собой Катрин. А девочка вдохнула еще раз, и теперь ее тело слилось со всем вокруг. Она стала частью дома, стала частью улицы; казалось, все вокруг подчиняется ей.

Катрин остановила убегающих мужчин одной лишь мыслью. Она припечатала ублюдков к стене и хотела лишь одного: разорвать их на части. Те жалобно пищали, как котята, ожидающие утопления, молили о пощаде, обещали сдаться полиции и навсегда завязать со своими грязными делами, но Катрин их не слышала – она медленно выворачивала суставы негодяям, даже не касаясь их. Сотнями за раз она выдергивала волоски из их тел, сломала им носы и уже хотела продвигаться дальше, но тут, откуда ни возьмись, в дверях появилась Вера:

– Стой! Не нужно! – истошно закричала она.

Но Катрин не могла остановиться – ей хотелось уничтожить этих мерзавцев, стереть их с лица Земли. И тут она почувствовала, как Вера начала трясти ее, схватив за плечи – но Катрин лишь оттолкнула ведьму невидимой рукой, и та, отлетев на несколько метров, ударилась спиной о шкаф.

Маньяки выли в агонии и уже сами были согласны на смерть, лишь бы боль, которой их подвергала Катрин, прекратилась. Тогда Вера что-то быстро и громко забормотала. Рукой она нарисовала на стене прямоугольник, и через секунду он превратился в дверь. Вера открыла эту дверь и невидимой силой, на которую ушла вся ее энергия, втолкнула туда сопротивляющуюся Катрин. Дверь захлопнулась. Мир резко стал статичным, словно кто-то щелкнул выключателем.

Катрин оказалась на полу в совершенно пустой комнате без дверей и какой-либо мебели. Единственное, что было здесь, кроме четырех стен – небольшое окно под потолком, через которое на пол падал бледно-серый лунный свет. Сила все еще пульсировала внутри Катрин, и девочка попыталась разнести комнату в щепки, но стены поглотили энергию. Она попробовала снова, но комната глушила ее силу, впитывала в себя как губка до тех пор, пока Катрин не была выжата, словно лимон. Девочка обмякла. Добравшись на четвереньках до угла, она уперлась в него спиной и, свесив голову на грудь, задремала.