Перейдя после секционного зала в свой личный кабинет, Вова вновь помыл руки очередной серией гигиенических средств, в которую входили: твердое хозяйственное мыло, гель для мытья посуды, а у ж после два вида туалетного мыла с сильной парфюмерной отдушкой. Убедившись, что кисти его рук благоухают ароматом лесных ягод, Вова сев за рабочий стол, приступил к составлению заключения. Пропустив юридические и медицинские термины его текст стоит перевести как свидетельствование того, что смерть наступила от химического фактора, а точнее от отравления психотропным препаратом под названием Флазопин, сочетаемого непосредственно с большой дозой алкоголя, количество промилле Вова разумеется не установил, как и не закончил собственно само заключение, ибо требовались полноценные результаты анализов трупа.

– Вы что смеётесь над нами? – несдержанно вспылил один из следователей, когда узнал, что заключение не подвело окончательных итогов. Сами же дали понять, что знаете от чего наступила смерть!

– Подожди, Славыч! – его коллега решил применить более мягкую тактику общения. – Владимир Иванович… – растягивая слога – Вы нам может составите временное, так сказать недоконченное заключение, а позже, когда будут готовы все анализы, вы составите второе заключение, уже полноценное и развернутое?

– Нет! – Вова был спокоен и непоколебим.

– Вы не правы! По законодательству вы должны хотя бы дать нам врачебное свидетельство о смерти, раз так получается…

Конечно Вова понимал, что он был не совсем прав и по порядку он в действительности должен был предоставить врачебное свидетельство до окончательного заключения, но суть была вовсе не в этом, а в том, что юношеские комплексы по-прежнему были сильны в Вове. На деле, в глубине души он оставался все тем же книжным червем и задротом, которого некогда унижали сверстники, на которых уж очень походили два этих ублюдочных следака.

– Войдите в наше положение! – говоря уже спокойным тоном объяснялся первый – В бюро нас ждут с вашим заключением, понимаете, именно поэтому мы к вам и обратились, вернее не мы лично сами, а нас направило руководство.

– Я не понимаю, что вы хотите? Сами поначалу дали понять, что нуждаетесь в полнейшей экспертизе со всеми развернутыми факторами, а теперь требуете незаконченный документ и даже не изволите понять того, что на гистологию уйдет минимум неделя! Это минимум!

– Да, но у нас время! – вновь повышенным тоном – Вы хоть понимаете, о чём идёт речь? Речь идёт о серии преступлений и у нас нет никаких зацепок, никаких, только автобусная остановка и две правда выжившие, но ни хрена ничего непомнящие жертвы, понимаете?

– То есть как это?

– А так, что память начисто потеряли и числятся сейчас как неопознанные, в психдиспансере маринуются, пока родственники не сыщутся или память не вернётся!

– Так что же вы раньше не рассказали, это ведь полностью обрисовывает картину! Дело в том, что жертв явно угощали алкоголем, в который преступник добавлял Флазопин!

– Флазопин?

– Да, сильный психотропный препарат, который в сочетании с крепким алкоголем ведёт к моментальной смерти, так как такая смесь непосредственно влияет на полное поражение мозолистого тела головного мозга, который отвечает за координацию работы мозга – передачи из одного полушария мозга в другое. Так же оно обрабатывает информацию – позволяя видеть, слышать. Кроме того, отвечает за планирование движений и память!

– Стойте, стойте! – перебил второй – Вы хотите сказать, что те двое выживших именно поэтому потеряли память, но почему они тогда выжили, раз вы говорите…