Катьке было всего лишь три года, когда в автокатастрофе погибли ее родители. Бабушка стала ее опекуном и ее верным другом. Все печали и трудности они делили теперь вместе. На могучие бабушкины плечи легли заботы по воспитанию своей непоседливой внучки. Вот уже несколько лет, как она вышла на пенсию, но продолжала работать на пекарне, чтобы отложить своей внучке как можно больше денег на будущее. Женщина мечтала о том, чтобы внучка впоследствии выучилась на юриста, как в свое время сделала Катькина мать. В эти годы Катька еще мало понимала, чем же занимаются юристы, поэтому не забивала себе этим голову.

Бабушка старалась быть строгой в воспитании своей внучки, потому что девочка все время ввязывалась в какие-нибудь проделки, но очень часто жалела ее и наказывала лишь тогда, когда она совершала что-нибудь выдающееся. Иногда бедная женщина, не выдержав, срывалась и могла дать внучке парочку крепких подзатыльников, но эти меры на Катьку почти не действовали. В девочке будто сидел маленький чертик, который все время пробивал ее на какую-нибудь шалость или мерзкую выходку. Кто знает, была бы она такой, если бы была жива ее мама. Катька была очень похожа на нее, но похожа только внешне, характер же был совершенно иным. Бабушка часто рассказывала ей о том, что мама росла спокойным и послушным ребенком, и в кого Катька такая сумасбродная уродилась, ей непонятно. «Очевидно в какого-нибудь непутевого дальнего родственника!» – заключала под конец бабушка, сокрушенно покачивая головой.

Наружность у Катьки была, как у ангелочка – длинные золотистые волосы, выразительные голубые глаза, симпатичные ямочки на румяных щеках. Но ее ангельская внешность ни как не вязалась с ее необузданным характером. Когда Катька с бабушкой бывали в общественных местах или на рынке, часто совершенно незнакомые люди подходили к ней и считали своим долгом потрепать девочку за щеку или погладить по головке и выразить вслух ее бабушке, дескать, какая красивая у вас девочка. Катька хитро щурилась им в ответ. К девяти годам она уже успела сообразить, что ее внешность вводит в заблуждение окружающих и это доставляло ей огромное удовольствие. «Видели бы они меня, как я ворую фрукты с их садов и пасусь на их грядках!» – думала она про себя.

Иногда они угощали Катьку чем-нибудь сладеньким, тогда девочка молча выслушивала похвалы в свой адрес, но могла и своенравно отвернуться от них, если у нее менялось настроение, а оно менялось у Катьки каждые пять минут.

«Почему ты себя так ведешь? – спрашивала бабушка, задумчиво почесывая морщинистой рукой подбородок. – Почему каждый вечер, когда я возвращаюсь с работы, у нас под дверью выстраивается очередь недовольных, которые наперебой рассказывают мне о том, что ты опять натворила за прошедший день?».

Катька то отмалчивалась, чувствуя за собой вину, то каялась в содеянном. Каждый раз девочка зарекалась прекратить свои проказы, но новый день кишел новыми соблазнами, которым она не могла противостоять и она продолжала делать то, что добропорядочному ребенку творить не положено. От природы Катька была любопытна, шкодлива, да это был несомненный факт. Но, несмотря на это, бабушка никогда не ругала внучку на людях, не принижала ее. Жалующимся на нее людям, она обещала поговорить с Катькой дома и во всем разобраться. Но многие были не удовлетворены таким ответом, говоря, что эти «мы разберемся дома» ни к чему не приводят, и от этого толку ноль.

– Ремнем ее нужно хорошо проучить! – часто наставляла бабушку ее соседка, тетя Лиза.