— Но, ба… — я уже почти рыдала от бессилия. — Как же тогда…

— Хочешь, чтобы он жил тут? Любовь у вас, говоришь, до гроба? Так пусть сначала женится, а потом в гости напрашивается! — разбила всякие мои надежды та, поставив суровую точку в дебатах.

«Не отчаивайся, Катя! Наверняка что-то можно придумать!», — шептала та часть меня, что еще верила в чудо.

— Значит, он будет жить в другом месте. Арендует, хоть это и глупо, — самодовольно произнесла я, а бабушка сцепила зубы и измученно закатила глаза. — Кто-то в селе явно сдаст ему комнату.

— Не сдаст! — уверенно пообещала моя милая ранее бабуля, самовольно сверкнув коварными глазами. И было в этом так много обещаний... Она буквально клялась, что договорится о «радушном приеме» моего гостя.

Вдруг, от отчаянья, я обернулась к Семену. Он был чернее тучи. Сжимал челюсти так, что губы превратились в тонкую линию. Между бровей залегла глубокая морщина, а соболиный взгляд расщеплял меня на атомы.

— Семен, — все же с мольбой в голосе обратилась к нему я, — может Макс сможет снять номер в вашей гостинице? У него есть деньги, он не поскупится.

Семен фыркнул, закатил глаза и оскалился, совсем недобро. Его голос тщетно пытался скрыть рвущуюся наружу злость:

— Нет, там пока не работают коммуникации.

На щеках появились слезы, затрясло от бессилия. Я вдруг поняла, что ни бабушка, ни Семен не на моей стороне. Никто не поможет! Шмыгнув носом, пытаясь сдержать слезы, я пулей выскользнула прочь:

— Я найду выход, ясно? И вы мне не помешаете!

Кажется, позади что-то разбилось на мелкие осколки.

4. Глава 4

Нервно перетаптываясь, я не могла найти себе места. Еще пару минут и на горизонте должна была появиться машина Макса. Это казалось сном, счастливым и невероятным!

— Ну, — голос изводился волнением, — где же… Где же ты?

Достав из сумочки зеркало, я в который раз проверила свой легкий нежно-розовый макияж и поправила кудри, что все утро пыталась уложить в подобие голливудских локонов. Мое самое нарядное платье, красное на запах длины миди, теперь казалось не таким уж и нарядным.

Пока я кружилась на остановке, разглаживая воланы юбки, взгляд зацепился за знакомый «джип». Это был Семен. Припарковавшись в отдалении, у самого магазина «Зорька», он крутил пальцами зубочистку и не сводил с меня гневного прищуренного взгляда.

— Вот же!.. — недовольно вспыхнула я, готовая подойти к нему и выяснить все на берегу. — А он тут что забыл?

Но было уже не до того: за поворотом знакомо зарычал желтый спорткар Макса. Забыв обо всем, я радостно ринулась к нему.

— Катюнь, садись! — дверь знакомо распахнулась вверх, парень махнул рукой внутрь. И хоть он пытался тянуть улыбку, было очевидно: он на грани паники. Макс пояснил это так: — Пойми, я же из большого города… В моем понимании деревня — это что-то по типу Италии или, на крайний случай, Лазурного Берега… Но это… В таком дне я еще не бывал! Нужно время, чтобы адаптироваться.

Макс вел автомобиль аккуратно, но все равно цеплял низким днищем за каждую ямку и даже незначительную ухабину. Асфальта в Мариновке практически не было, а если где-то остались его следы, то разбитые в хлам. Макс морщился, кривился и даже истошно стонал, нежно поглаживая руль:

— Моя маленькая ласточка… Знал бы, оставил бы тебя дома. Тут только трактор пригодится! Которым эту жуткую деревню лучше снести ко всем чертям.

Парень рассмеялся со своей шутки, а мне стало обидно. Да, деревня была старая, маленькая и разбитая. Но в чем вина местных жителей, трудолюбивых до глупости? Тут скорее нужно задавать вопрос правительству, почему все деньги идут в Москву, а села проседают.