- Все вон!
Князь развернулся и ушел в библиотеку.
К телу жены он больше не подошел, и к ребенку тоже. За одну ночь после смерти жены Павел постарел лет на десять, поседел в висках. Запил.

Пьяный князь лютовал несколько ночей напролет, забил до полусмерти троих крепостных только за то, что несчастные осмелились восхищаться синими глазами малышки, а потом ворвался в детскую и долго смотрел на ребенка, сжимая кинжал дрожащими пальцами.

- Не дури, князь. Брось кинжал.

- Колька! Сукин сын!

Лезвие со звоном упало к ногам князя и мужчины сжали друг друга в объятиях.

- Не ждал? Да, вернулся обратно. Призвали на родину. Соскучился по России-матушке, по святой земле. Надоели рожи варварские. По речи родной истосковался. Прослышал, что ты творишь и решил наведаться увидеть лично, не поверил сплетням.

Павел посмотрел на колыбель и повернулся к другу.

- Не моя она, нагуляная. Как с таким позором? А друг, как? Дашка, сучка, утопилась за своим французом, и на меня ее бросила. На кой дьявол мне чужой ребенок?

- Ты, остынь, Паш. Охладись немного. Чужая не чужая не знает этого никто, свечку чай не держали, да и ты приезжал домой исправно раз в месяц. Так что может и твоя она.

- Не моя. Глаза у нее его блядские, ведьминские и волосы видал? Все как у проклятого сучьего потроха, которого ты приволок в мой дом, Коля, ты! Мать твою!

- Бабка твоя, Афросинья тоже блондинкой голубоглазой была, если память мне не изменяет. Угомонись. Я тебе, Паша, вот что скажу племянник мой осиротел. Засватаю дочь твою, земли объединим. Слышал упадок у тебя и долги непомерные. Соглашайся, Пашааа, бумажки подпишем, и я тебе кредит выпишу. Долги погасишь.

- Хитрая ты лиса, Потоцкий. Ох хитрая. За сыновей не сватаешь, а племянника подсунул мне. Тебе какая выгода? Только не заливай мне о благородстве, я твое благородство показное увидел, когда ты французишку мне подсунул, не сказав, что эта мразь шпион.

- Ты, Паша говори да не заговаривайся. Пошли водочки выпьем, утрясем сделку и все довольны.

- Ты вначале карты раскрой, а потом и утрясем.

- Колька осиротел, а он совершеннолетний уже, земли у него под Петербургом и наследство. Вот сосватаю его за дочь твою, а ты с приданого мне земли отпишешь, Паша, и все сыты и довольны.

- Значит моими руками разжиться решил, да?

- Общими. Ты мне поможешь, а я тебе. Банкрот ты, Паша. Кредиторы скоро с молотка пустят и поместье твоё, и имущество. Говорил я тебе, что карты до добра не доведут. Так что думай, Паша, думай. Не дурак поди, шевели извилинами. Я тебе дело предлагаю. Никто не проиграет. Девку твою в монастырь отправим как лет десять стукнет, образование то да се, как положено княжне. К тринадцати годам вернем обратно, а там через пять годков и свадьбу сыграем. Как сыр в масле кататься будешь.

- Хер с тобой. Дело говоришь.

- Ты только мне незаконнорождённую не подсунь. Давай. Крести, имя свое дай. И все путем будет.

Спустя сорок дней после похорон Павел Владимирович дал имя новорожденной, ее окрестили и нарекли Екатериной Павловной Соболевской. Признал своей чтобы избежать позора. И уже на следующий день, после крестин, он принес младенца в хижину деревенской знахарки Марты, которая славилась своим умением исцелять. Он вручил ей девочку прямо с порога.
- Будешь ухаживать за ней. Отблагодарю щедро и от души. Переедешь в мой дом.
Он ушел, не дав им опомниться, ни Марте, ни ее мужу Савелию, деревенскому кузнецу.
Марта прижала девочку к груди, малышка жалобно кричала.
- Что стал, как столб, принеси козьего молока. Младенцам можно его пить. Выкормим. Чай глядишь и не замерзнем этой зимой. Бог послал нам великую милость. Сами барин пожаловали и чудо нам принесли.