Непосредственно в сущности нет движения, как неподвижно и знание сущности. Это отсутствие движения закрепляет сущую безошибочность. Но соединению ума с вещью в самой ее сути противоположно соотнесение познаваемого с познающим в стремлении к не-сущности соотнесенного вообще. Привходящая противоположность привносит в познание феноменологическое опосредование формами пространства и времени. Первым делом простое знание получает характер осуществления знания, движения познания от возможности к действительности, – вполне строгого мышления. Ошибка же зависит от вмешательства воображения, способного представлять движение только как перемещение образа сущности.[104] Ум, ограниченный одним воображением, «признает истинным все, что представляется, и на этом основании утверждает, что все одинаково ложно и истинно».[105] Ему «приходится признавать все существующее соотнесенным и зависящим от мнения и чувственного восприятия».[106] Воображение подвижно, но и текучий образ все-таки подвластен движению ума, тяготеющего к тотальному упрочению всех действий по закону тождества. Однако руководство воображением, подспудно ведущее к ошибке или устраняющее уже допущенный промах, имеет тот же вид акта «привходящим образом», что и при «движении движения». Через «сооотнесенное» это выражается в умножении сущностей: «Если каждая вещь существовала бы лишь в соотношении с имеющим мнение, то имеющий мнение существовал бы в соотношении с бесчисленными по виду предметами».[107]
2.5. Виды: случайное и акцидентальность
Боэций переводит «κατα συμβεβηκος» как «per accidens»: «случайно» как «акцидентально», – изначальный смысл сохраняется в точности, но появляется возможность различать оттенки. Категория привходящего неоднозначна уже у Аристотеля. «Привходящим называется (1) то, что чему-то присуще и о чем может быть правильно сказано, но присуще не по необходимости и не большей частью… Случайное произошло или есть, но не поскольку оно само есть, а поскольку есть другое… (2) О привходящем говорится и в другом смысле, а именно относительно того, что содержится в каждой вещи самой по себе, но не в ее сущности. И такого рода привходящее может быть вечным, а из указанных выше – никакое».[108] – Соответственно, Боэций говорит об отделимых и неотделимых акцидентальных признаках, определяя их вместе со стороны недоступности субстанции: «то, что присутствует или отсутствует в подлежащем (в субъекте) без его уничтожения».