«Хорошо, – подумал Шрецкий, – посмотрим, как подготовлен уровень». Он взглянул на увлечённо играющего в очередную компьютерную битву с пришельцами сына. Мальчишка уже забыл о капризах по поводу некомфортной дороги и был всецело поглощен виртуальной мясорубкой. Сидевшая на противоположном сиденье гувернантка, имевшая учёную степень по педагогике, не отрывала взгляд от ребенка. Шрецкий снова закрыл глаза и погрузился в воспоминания.

Чутьё к прибыли у него было развито лучше, чем нюх у волка. Это он первым из представителей крупного бизнеса вложил средства в правительственную программу «Подземстрой». Ещё пять лет назад, когда в стране уже заканчивались, но все же ещё были свои нефть и газ, правительство под давлением военных, поддерживаемых некоторыми политическими партиями, пытавшимися поднять свой рейтинг, приняло программу строительства огромных подземных бункеров на случай ядерного конфликта. Формально конфликтовать было не с кем, однако ситуация с энергоносителями ухудшалась, в мире то и дело вспыхивали вооружённые конфликты за обладание теми или иными местами разработки, да и в других экономически сильных государствах подобные программы существовали и даже в некоторых случаях давали определенное политическое преимущество партиям, являвшимся инициаторами строительства.

В итоге программа была принята. Однако она была скорее формальной, чем реальной, так как основные государственные средства, ежегодно направляемые на исследования в области разработки альтернативных энергоносителей и их внедрение, не позволяли организовать строительство в необходимых для её реализации масштабах. Крупный бизнес, в свою очередь, не хотел делать столь огромных вложений – в ядерный конфликт никто особо не верил, да и альтернативная энергия являлась гораздо более привлекательной отраслью с точки зрения возможных в случае успеха дивидендов. Но Шрецкий в буквальном смысле учуял прибыль, стал единственным партнёром государства в программе и взял на себя почти семьдесят процентов расходов. И прав на владение.

В тот же год началось строительство пробного бункера в новгородских землях. Через два года небольшой «Подземстрой-1» был завершён, и Шрецкий приступил к строительству основательного «Подземстроя-2» под Новосибирском. Этот проект очень любила Маша, именно она предложила место строительства. Жена настояла на том, чтобы создать для семьи отдельный уровень в бункере. Сын подрастёт и будет играть там с друзьями в космических героев, смеясь, говорила она. Шрецкий был уверен, что ей просто нравится романтика идеи многокилометрового подземелья. Совсем ведь девчонка ещё, того и гляди сама примется там в героев играть. Его губы тронула тёплая улыбка, он вновь видел Машу и слышал её звонкий, словно детский, смех. Даже роды не изменили её ни на грамм. Она по-прежнему казалась восемнадцатилетней девочкой рядом с мужем, разница в возрасте с которым составляла тридцать девять лет. Несмотря на все чудеса биорегенерации, малознакомые иностранцы, видя Шрецкого в компании жены, держащей на руках ребенка, часто восхищались тем, какие красивые у него дочь и сын.

– Эдуард Романович, новости, экстренный выпуск, – прожужжал коммуникатор голосом референта.

Шрецкий включил новости.

«…только что сделал официальное заявление на Совете Безопасности ООН. Официальный Пекин заявил, что США незаконно захватили «Шельф ООН», и обвинил Белый дом в инсценировке захвата террористами шельфа. Полномочный Представитель Китайской Республики объявил требование Пекина к США немедленно отвести войска и сдать шельф под контроль объединённым силам ООН. Флот ВМС Китая уже начал движение к шельфу. В Китае объявлена мобилизация. К требованию Пекина присоединились Великобритания, Франция, Россия, Германия, страны Арабской коалиции и ещё не менее двадцати стран. Представитель Белого дома вновь заявил о неспособности ООН обеспечить безопасность шельфа и отверг обвинения Китая в инсценировке теракта, назвав это заявление абсурдом. Россия выразила надежду на разумное разрешение ситуации сугубо мирными способами. Представители Франции и Великобритании также…»