– Совина, ты там вообще жива?!

Делать было нечего, пришлось вставать и впускать гостью в свою уютную однушку. 

– Ну, как тебе сказать, – пожала я плечами, когда мы прошли на кухню.

– Н-да, я вижу, – протянула подруга, падая на стул. – Ты куда пропала? Я тебе всю ночь звонила-звонила, СМС строчила, как из пулемета, а ты заглохла. Вообще-то я начала волноваться!

– Никуда я не пропала, – отмахнулась, включая чайник и доставая кружки.

Мне надо срочно чего-то выпить, а то во рту пустыня Сахара. А голова, кажется, начала болеть пуще прежнего.

– Тогда почему не отвечала?

– Потому.

– Почему “потому”?

– Потому что я… кхм… мстила.

Сонька опешила. Сощурила свои зеленые глаза, тряхнула рыжей гривой чуть ли не до пояса и выдала:

– Ты сняла мужика?! – восхищенно, едва не хлопая в ладоши. 

Вот! Вот почему мы с ней столько лет и дружим! Любая другая стала бы закатывать глаза и охать, мол: ой, Лера, девочки себя так не ведут! Или: Совина, да ты падшая женщина! Или коронное: да как так можно было, у тебя же сердце разбито! Вот именно потому, что оно разбито, мне и нужна была эта… встряска! А трясло нас вчера, о-о-ох, как знатно...

– Ну, вопрос тут, конечно, спорный, кто кого снял, но...

– Давай! – засуетилась Сонька, доставая тарелки и разрезая торт, – я вся во внимании. Покайтесь мне в своих грехах, Валерия Никитична. Я надеюсь, вы хорошо нагрешили? – пихает меня локотком в бок подруга. 

– Достаточно, – ухмыльнулась я, наливая нам чай.

Сонька просидела у меня до самого позднего вечера. 

Выслушав о моих вчерашних похождениях и ночных приключениях, поохала и поахала, посетовала, что я свалила и даже не оставила красавчику свой номер телефона, но потом, рассудив, что это к лучшему, ушла.

Правда, обещала вернуться. Завтра. 

Я же с видом убитого человека взяла в руки мобильный и набрала номер Эллочки-стервочки.

Пришло время сдаваться. Она там, наверное, уже рвет и мечет. 

Как же я буду без работы? А без журналистики? 

С моей-то ипотекой! А помощи-то ждать неоткуда. Славик вон, дерьмом отборным оказался. Сонька сама крутится, как белка в колесе. Мама с папой  – скромные работники завода, жители глубинки сибирской, откуда я сюда и перебралась девять лет назад, поступив в университет. Так что это  я им и помогаю еще периодически. Вот и что делать прикажите, Валерия Никитична? 

Вчера об этом надо было думать, когда вместо поисков компромата искала приключений на свои нижние девяносто. 

Гудок. Один, второй, на третьем я услышала:

– Я очень надеюсь, что у тебя есть хорошее оправдание, Совина! – шипение в трубку.

Оправдание? Ну, все, что для меня может звучать как оправдание, для Эллы это лишь   невнятный лепет и отмазки. Карьеристка до мозга костей, она уже всему штату работников как кость поперек горла стоит. Но нельзя не отметить, что благодаря такой ее хватке, наш журнал один из самых известных и процветающих в наше, прямо скажем, скверное время для печатных изданий. 

– Ты почему молчала и не отзвонилась мне вчера? – этим тоном можно заморозить Ледовитый океан. 

Вот и что, спрашивается, мне делать? 

И тут меня осеняет!

Правда, стоило бы хорошенько подумать, прежде чем спустить с языка:

– Троицкий вчера ушел из банкетного зала в обществе девушки.

Ляпнула. Черт! Что я несу, дура?!

– Та-а-к, отсюда давай подробней, Лера. Кто она? Откуда она? Они были знакомы? Они любовники? Или, может, у него есть жена? 

– Да… э-э, то есть нет. В общем, я не знаю, – сдалась я в попытке срочно придумать, что говорить дальше.

Сочинять на ходу – вообще дело неблагодарное, можно такого наворотить, а потом попросту забыть. Но не говорить же Эллочке, что это я сбежала с маскарада с незнакомцем, а Мирона Троицкого вообще в глаза не видела, и знать не знаю, кто он! И уж тем более, чем он занимался вчера на благотворительном вечере.