Щука вдруг дёрнулась и метнулась вправо, будто не желая попасться в цепкие заросли. И вдруг её силуэт растаял, рассыпавшись клочьями тумана, и из него, стремительно вобрав в себя молочный дым, возник какой-то другой. Дымка сгустилась в облако мрака. Тёмная фигура выросла перед Славой, заслонив собой подводную рощу и поглотив блеск солнца в вышине.

Парень отпрянул. Судорожно ударил по воде ластами, ощутив под рёбрами острый укол страха. Но, даже испугавшись, Слава заметил, что луч фонаря не осветил фигуру, а словно потонул в ней. Силуэт будто бы жадно поглощал весь свет, втягивая его внутрь и растворяя в вязкой черноте. А ещё парню показалось, что фигура напоминает тень сгорбленного человека. Тень, курящуюся дымными завитками. И на её вершине мертвенной голубизной светится лицо. Это овал, но вытянутый не вертикально, а горизонтально. В нижней его части виднелась некая косая щель – намёк на рот. Огромные выпученные глаза вращались в разные стороны, словно старались выхватить из бездны каждого её обитателя, не упустив из виду и непрошеного гостя.

Слава кое-как развернулся. Бросился назад, задыхаясь в раскалённом кольце боли и чуть не выплюнув раструб респиратора. Водная муть взорвалась перед ним россыпью пузырей. Но тут его рывок остановил удар. Что-то цепко скользнуло по затылку, почти сорвав с головы шлем. Слава едва не уронил фонарик, но успел поймать его за ремешок.

Парень так и не понял, что произошло. Брыкаясь, он яростно бил по воде ногами, но не двигался с места. Луч света беспорядочно метался по воде, освещая то водоросли, то белёсую взвесь. Слава не мог даже оглядеться и посмотреть, что же его держит. Какое-то время он барахтался, метался в ужасе, часто дышал и тратил кислород. Потом пришёл в себя и уже осознанно дёрнулся назад, пытаясь вырваться.

Ничего не вышло. Паника снова захлестнула его. Слава конвульсивно завертелся, глядя по сторонам. В илистой пелене виднелись контуры каната. От каната поднимались вверх мелкие верёвочные ячейки. Слава понял, что зацепился аквалангом за край рыбацкой сети.

Ольга с Владом были уже невменяемы. Второй стакан водки пролетел за воротник следом за первым, третий – за вторым. Тарелка с за́кусем валялась в камышах, а голова Ольги вяло перекатывалась по плечу её тайного кавалера. Девушка шарила вокруг красными глазами.

– Вла-а-ад, – еле промычала она, – а где Славик?

– А-а-а, ныряет, – заплетающимся языком ответил тот. – Не ма-а-аленький… Сам выплывет…

Мимо прошёл рыбак в выцветшей штормовке, с удочкой и ведёрком, полным карасей. "Тьфу!" – с искренним отвращением бросил он и удалился, вернув парочке её туманное уединение.

"Ну дурак!.. – мысленно ругал себя Слава, заведя руку за спину и ощупывая вентиль акваланга. – Надо же быть таким идиотом! Невнимательным, импульсивным…. Поплыл за щукой! Померещилось чёрт-те что! Небось после шуточек Влада. Попал теперь в эти силки… Ладно хоть акваланг ещё цел! Вроде бы ничего не сорвало. Сейчас отцепим…"

В толстых нейлоновых перчатках он с трудом нащупал жгуты, обвившиеся вокруг вентиля кислородного баллона. Попытался просунуть пальцы под образовавшуюся петлю, не провернув при этом вентиль. Но рука в перчатке действовала неуклюже: не ощущала мелких деталей. И он не мог помочь себе второй, занятой фонарём. Согнувшись, парень подтянул к себе ноги и сжал фонарь коленями.

Он щупал вентили и шланги, подёргивал обвивавшие их нити, пытаясь их поддеть и скинуть, но ничего не выходило. Капроновые верёвки накрепко напутались на трубчатые сочленения. Слава глянул на часы.