Окончательно истоптав сандалии и сбив ноги в кровь, они полуползком добрались до восточного склона Бенакана к вечеру следующего дня. Деревня встретила настораживающей тишиной и запахом гари.

Медленно гуськом шли, прижимаясь к стенам домов. В тот момент, когда взгляд Пилар наткнулся на насаженную на торчащий из земли кол распухшую голову молодой женщины со спутанными волосами, прилипшими к раздутому, источавшему зловоние, лицу, девушка почувствовала, что Лука прикрыл ей рот рукой, произнеся одними губами:

– Тише.

Согласно кивнув, она закрыла глаза.

Далее вдоль улицы там и тут виднелись растерзанные тела жителей. Хаким молча продолжал идти, стараясь не смотреть в знакомые лица, глаза которых уже стали трапезой стервятников. Он долго наблюдал за черными проемами окон своего дома, затем жестом пригласил войти.

Внутри спертый воздух пах гарью и скисшим молоком. Внезапно Хаким припал к полу. Тихий звук насторожил его. Выставив впереди себя мечи, они с Лукой многозначительно переглянулись и, сделав выпад, приставили оружие к горлу непрошеных гостей. Однако и сами почувствовали у шеи холод стали. Глаза постепенно привыкли к темноте.

Сидящие в засаде и Хаким вскрикнули:

– Лука!

– Антоний!

– Максимус!

– Что вы все, разрази вас Зевс, делаете в моем доме?! – присоединился Хаким.

– Скоро нам подадут знак. В море остался один корабль, он сейчас дрейфует дальше от берега.

– Вы единственные, кто выжил?

– Лука… соболезнуем твоей утрате.

Было видно, что мужчинам крепко досталось. Осунувшиеся лица, рваная одежда, испачканная в крови, еле держалась на их телах.

– Я Хаким, хозяин этого дома.

– Твой погреб впечатляет.

Хаким молча кивнул, затем добавил:

– Можете взять вина и риса столько, сколько унесете, – в море без воды и провизии делать нечего. Сицилия не так далеко, сезон сейчас тихий, доплывете быстро. У меня одно условие: эту девушку…

Лука перебил Хакима:

– Это моя невеста, свободная гражданка Римской республики, поедет с нами.

Многозначительно переглянувшись, все согласно кивнули.

Пилар всё это время смотрела в маленькое оконце у входа.

– Я вижу звезду.

– О, это знак, – оживились мужчины. – Солнце садится, с корабля зеркалом ловят его уходящий свет и посылают нам знак. Два коротких отблеска, один длинный. Мы можем двигаться.

– Я провожу, – сказал Хаким.

– Нет, брат, прости, с лишним человеком мы будем заметнее.

Хаким согласился.

– Девочка, оставь игрушку, злая магия в ней, я сам разберусь, – настойчиво потребовал Хаким, опасаясь, что Пилар не сдержит слово и оставит амулет у себя. Такая вещь способна влиять на своего владельца.

– Нет, в море кину, как обещала.

– Оставь!

Она вышла вслед за мужчинами и с силой кинула амулет на землю.

Они двигались как в тумане, Пилар еле держалась на ногах, а у Луки начинался жар.

Собрав все силы для последнего рывка, они обняли Хакима, взяли, что смогли, и двинулись к морю.

Легкий ветер усиливался, тревожным казался шум волн в тиши этого вечера.

Вот и лодка, провожатый приветственно машет рукой. Отплыв от берега не более двух локтей, они услышали гиканье и свист стрел.

Налегли на весла. Лука, превозмогая боль, греб как мог, даже Пилар неловко отталкивала воду руками: быстрее, быстрее, быстрее! Обернувшись, увидела, что несколько финикийских лодок вышли в море. Погоня.

Эти две минуты, что они плыли до корабля, показались не вечностью, а праматерью ее.

Вот и веревочная лестница. Как же сильно грубая веревка обдирает ладони… Лука первым полез, заливаясь кровью из открывшейся раны. Пилар следом, трясясь от страха.