Июльский зной всё усложнил. Солдат для защиты от такой армады было бы недостаточно, и малочисленная артиллерия Аликанте расположилась в стенах крепости Санта-Барбара. Часть военных отправилась охранять обозы с уезжающими беженцами.

Пираты, отогнав свои корабли подальше, не вмешивались в дела политические, но часть разбойников, в основном выходцы из северной части Африки, высадились помародерствовать в пустующем городе и пограбить на дорогах.

Хаким наотрез отказался оставить таверну. Кати́, разрываясь между здравым смыслом и желанием остаться с ним, всё же присоединилась к семье Евы и покинула город. Николас с отцом до последнего прятали товар в глубоком подвале, в надежде, что лавку в их отсутствие не разграбят. Затем, решив ехать верхом, отправились вслед за убегающими из города.

Выдвинувшись намного позже остальных, они ехали некоторое время в полном одиночестве. Увидев вдали облако пыли, подгоняя лошадей, ускорились, рассчитывая присоединиться к каравану. Приблизившись, обеспокоенно переглянулись: крики людей, яростные вопли врагов – всё говорило о нападении. Николас подхлестнул коня, но когда они с отцом подошли совсем близко, всё уже было кончено.

– Мой господь… Бедные люди, – прошептал отец Николаса.

– Зачем было их убивать? – недоумевал сын. – Воры даже толком ничего не взяли.

– Это всё очень странно, сын мой, надо быть осторожнее. Нападают одни, а грабить с подводами и лошадьми будут чуть позже другие бандиты, – предположил отец.

– Это имеет смысл, – Николас изменился в лице.

– Николас?

– Отец, я вынужден тебя оставить, прости. Я чувствую, что должен сделать так, как подсказывает мое сердце. Постарайся найти укрытие на ночь. Мне видится, что это безопаснее, чем быть вместе со всеми. Увидимся позже.

Не выслушав ответ, он пришпорил коня и рванул по дороге со скоростью, на которую тот только был способен.

Отец тихо произнес ему вслед:

– Благословляю тебя, мой мальчик. Со мной всё будет в порядке. Слышать свое сердце не каждый умеет.

Николас скакал что есть силы, но только к вечеру догнал хвост усталой процессии, уходящей в закат. Люди, покинувшие город, остановились на ночлег, чтобы с первыми лучами солнца продолжить путь.

Он медленно ехал мимо повозок и костров, вглядываясь в пыльные, усталые лица. Искал и не находил. Отчаявшись, спешился, привязал коня к небольшой корявой оливе и уселся прямо на землю.

– Вы хотите воды? – звонкий девичий голосок вывел его из задумчивости.

Пред ним стояла именно та, кого он искал. Мысли о том, что опасность близка, моментально улетучились, он не верил ни в дружбу, ни в любовь, но ничего не мог поделать с трепещущим сердцем. Николас сказал:

– Звук твоего голоса нарушил мой покой.

– Я помешала отдыху? Вас зовут Николас?

– Да, – Николас встал на ноги и, взяв из рук Евы чашку с водой, жадно осушил ее. – Спасибо. Это то, что мне нужно сейчас. Ева, где твои родители? Здесь опасно находиться – на отставших от каравана напали.

– Пойдемте, я представлю вас отцу.

Когда они вместе подошли к повозке, возле которой сидела Кати́ и семья Евы, была уже глубокая ночь. Кислый дым от костров смешивался с горьким запахом ночных трав.

Кати́ даже присвистнула:

– Кого я вижу! Доброй ночи.

Николас учтиво поклонился.

– Папа, – обратилась Ева к отцу, – позволь представить тебе моего знакомого, Николаса.

– Присаживайтесь, друг мой, я вижу, вы из благородной семьи.

– Зависит от того, что вы подразумеваете под благородством, – ответил Николас.

Повисла тяжелая пауза, но затем отец Евы расхохотался:

– Мне определенно нравится этот дерзкий человек! Не будем всё усложнять, давайте ужинать.