Хуан опустил меч и приказал своим бойцам прекратить драку. Они опустились на одно колено, низко склонив голову. Их сердца рвались из груди. Каждый воин мог бы уложить человек по двадцать, если бы бой продолжился. Но последнее, что они могли сделать для своего наставника, мэра, отца, – выполнить клятву, которую дали в эту ночь.

Николас Перес не передал захватчикам по своей воле ключи от города, и официально он не мог считаться завоеванным, однако и так было понятно, что всё кончено.

Хакима охватила смутная надежда, что для него теперь возможно нормальное будущее, и ему казалось, что всё это лишь морок, страх перед повторением событий прошлого. Хуан, хоть и раздавлен, но жив и идет вместе с остальными к воротам. Потерь нет. Николас Перес теперь герой на долгие века. «Может, всё и обойдется? – мелькнула шальная мысль. – Может, я вообще сейчас исчезну… и вместе с Николасом в призрачном замке буду пить аликантино до скончания времен? Хорошо бы».

Охрану замка вместе с Хуаном временно, до принятия решения, поместили в темницу, не разглядев, что в глубине подвала свалены амфоры с вином и оливковым маслом.

Мрачные, голодные мужчины не стали скромничать и открыли пару амфор.

Жителям приказали разойтись по домам. Обычно крикливые, говорливые и шумные, сегодня люди разбредались притихшими тенями. Хаким вернулся в таверну. Мария искала способ увидеть Хуана, но отец с братьями буквально силком уволокли ее домой.

Новая власть – новые правила на ближайшие сто лет. Многотысячная армия требовала ресурсов. И это в первые же три дня сказалось на всех. Несмотря на прозвище Справедливый, Хайме II был жестоким и практичным королем. Он, конечно, не воспринял всерьез подчинение личной охраны Николаса Переса, приняв единственно правильное на его монарший взгляд решение – казнить всех. Но он также видел большое будущее в развитии Аликанте. Климат, идеальная бухта для порта и уже готовое оборонительное сооружение. Поэтому решил поступить не как обычно, напрямую, а спровоцировать неугодных людей на открытый конфликт и устранить во время поединка.

Поводом для представления стало празднование победы. Странно отмечать сдавшимся жителям города собственное поражение, но когда в каждом дворе два десятка вооруженных воинов, особо и не возразишь.

Хаким повез в замок пару бочек своего вина, а Мария, с ума сходившая из-за отсутствия новостей о Хуане, напросилась с ним в крепость. Получив твердый отказ, дождалась, когда Хаким отвлечется, влезла в телегу с бочками и спряталась между ними в сене. Ей не впервой было проделывать такой трюк. Отец часто ездил в соседние селения, и она, будучи ребенком, тайком следовала за ним. Конечно, он ее обнаруживал, но не наказывал строго. Любимица всей семьи умела смешно оправдываться.

Вот и сейчас ей ничего не стоило выскользнуть из телеги и смешаться с толпой. Простое платье из домотканой ткани и длинный фартук – ткань с прорезью для головы, схваченная кожаным шнурком на талии. Голову вместо капеллы или вуали покрывал альмизар – полотнище, намотанное по типу тюрбана, но более простым способом, – так часто делали для удобства девушки и женщины всех сословий.

Прислушиваясь к коротким репликам окружающих, Мария мало что поняла, кроме того, что вечером будет пир. Было бы неплохо найти мальчишку-слугу. И почему она так и не спросила, как его зовут?

– А ты что без дела шатаешься? Работать пришла или тумаков получить? – раздался сердитый голос.

Мария оглянулась по сторонам. Это к ней обращаются или к кому-то еще?