Сколько Касси себя помнила, перед каждым походом в храм, на утро единственного выходного дня, отец выстраивал сестёр перед собой в ровный ряд. Он приказывал девочкам по очереди покаяться в своих прегрешениях за прошедшую неделю, чтобы очистить свою совесть и принять наказание, прежде, чем предстать перед светлым ликом Богини.

Все сёстры от души ненавидели выходной день, который для них всегда начинался с порки. Возле отца стояло ведро с розгами, той самой лозой из которой мать плела корзины. Едва запинающаяся от страха девочка заканчивала перечислять все свои провинности за минувшие дни, отец сразу определял наказание и недрогнувшей крепкой рукою отмеривал хлёсткие удары по ягодицам дочери. Свист розги никогда не останавливали жалобные вскрики и плач, ни старших, ни самых маленьких. И горе было той сестре, которая попыталась скрыть что-либо. Если отец прознавал об этом, наказание удесятерялось.

Даже, когда самая старшая сестра была уже просватана, и до свадьбы оставалась всего неделя, её не минула еженедельная порка за опоздание домой с рынка, когда она заговорилась со своим же женихом.

- Жених – не муж! - свист, удар, болезненный вскрик, - Вот поженитесь! - удар, громкий плач, - Тогда и разговаривайте! - удар, рёв, - Сколько он пожелает! - удар, вой, -  А пока ты в отчем доме! - свист, удар, - Изволь соблюдать себя! - свист, удар, завывание, - И с мужчинами на улице не разговаривать! – приговаривал отец, снова и снова нанося удар за ударом.

Маленькая Касси всегда стояла в храме с ноющей попкой и, заглядывая в красивое каменное лицо статуи Богини, каждый раз мысленно спрашивала: «Я же достаточно очистилась, чтобы предстать перед тобой? Я же ничего не забыла рассказать отцу?».

Подрастая, девочка, как и другие сёстры, научилась хитрить и скрываться, но избежать порки в выходной день перед храмом никогда не удавалось. Видимо родители считали, что розги просто необходимы, чтобы вырастить девочек порядочными и послушными. Поэтому за неделю обязательно находилось что-то, про что узнавал отец или мать, и сёстрам приходилось каяться.

Родители были довольны: свадьба старшей дочери получилась достойной и зять уважаемый человек, сапожник, со своей собственной лавкой и ничего, что хромой. Правда, организация торжества не хуже, чем у других, забрала почти все родительские сбережения.

К счастью, второй дочерью заинтересовался очень состоятельный вдовец с двумя маленькими детьми и расходы на свадьбу, когда её отдавали за него замуж оказались совсем незначительными.

Касси была четвёртым ребёнком в семье.

Родители старательно собирали деньги и наряжали в лучшее свою третью дочь, старательно подыскивая ей жениха, а Касси пока неотлучно находилась при сестре, будучи кем-то, вроде компаньонки. Хотя в эти дни девушка не могла похвастаться нарядами, но получила некоторую свободу, составляя сестре компанию везде, куда отправляли её родители в поисках будущего мужа.

Так, однажды, они с сестрой целый день парочкой под ручку прохаживались по рядам на ярмарке, среди лоточников: старшая девушка, словно красивая бабочка, в ярком облачении, и Касси, при ней, в скромном сером платье с белым фартучком.

В другом раз, мать поставила Касси торговать плетёнными корзинами недалеко от храма, а приодетая сестра должна была просто стоять рядом, на виду у каждого, кто приходил поклониться Богине. «Словно корзина, выставленная на продажу» - подумала тогда Касси.

Третьей сестре не везло. Вместо порядочных парней, к ней часто цеплялись молодые гуляки, у которых совсем не создание крепкой семьи было в хмельной голове.