Сильно вредила русской торговле конкуренция со стороны англичан. Последние, помимо использования старинной караванной дороги Трапезунд—Тавриз, широко пользовались транзитом товаров через Закавказье, на которое долго не распространялся русский протекционный тариф 1827 года. Ежегодно из Трапезунда отправлялось в Персию товаров на 5 млн. рублей.

В 1872 г. британский олигарх Ю. Рейтер (владелец всемирно известного телеграфного агентства, носящего его имя) обратился к персидскому правительству с просьбой предоставить ему концессию небывалого объема, и тогда Рейтер занял бы монопольное положение в важнейших отраслях экономики страны. Первый министр (садр-азама) мирза Хусейн-хан активно содействовал Рейтеру, а Хусейн-хану помогал персидский посланник в Англии Муксин-хан. До сих пор в деле с выдачей концессий Рейтеру осталось много белых пятен. Русские дипломаты располагали сведениями, что англичане выплатили Хусейн-хану 60 тыс. туманов, а Муксин-хану – 30 тысяч. Еще два персидских сановника получили более скромные взятки – по 4 тыс. туманов. Важную роль сыграла и поддержка английского правительства и его миссии в Тегеране.

Персидское правительство, согласно договору, разрешило британскому олигарху Рейтеру основать в Лондоне компанию для осуществления на территории Персии «общественно полезных работ, являющихся целью данной концессии». Этой компании предоставлялось на 70 лет «исключительное» право на сооружение железной дороги от Каспийского моря до Персидского залива, а также таких веток от этой дороги, какие сам концессионер сочтет необходимыми, включая соединение с железными дорогами других стран «в сторону Европы или Индии». Это условие договора предоставляло Рейтеру практически полную монополию на строительство железных дорог в Персии.

Но этим не исчерпывались привилегии концессии. Рейтеру и его возможным компаньонам на 70 лет предоставлялось «полное и исключительное» право эксплуатировать на всей территории Персии каменноугольные шахты, железорудные, медные, свинцовые и нефтяные разработки, а также «все прочие шахты по их [концессионеров] усмотрению». Персидское же правительство должно было ежегодно получать 20 % чистого дохода от железных дорог концессионера и 15 % от его шахт и рудников.

Еще Рейтеру предоставлялось «исключительное право» на проведение на всей территории Персии оросительных работ, включая «изменение течения рек, строительство плотин, рытье колодцев, каналов и водоемов. А в результате концессионер получал право свободно распоряжаться всеми землями, которые после подведения к ним воды станут пригодными для земледелия. Он же и устанавливал, но с согласия персидского правительства, „продажную цену воды“. Российский МИД по поводу этой статьи договора констатировал: „Вопросы ирригации являются, как известно, жизненно важными на Востоке. Власть, передаваемая таким образом в руки английских капиталистов, неизбежно будет огромной“.[59]

Также Рейтеру предоставлялось «исключительное и полное право» на эксплуатацию всех государственных лесов Персии. А персидское правительство гарантировало Рейтеру на весь вложенный им капитал годовой доход в размере 5 % плюс 2 % на амортизацию, что обеспечивалось доходами от шахт, вод, лесов и таможен Персии. Гарантия эта вступала в силу после завершения Рейтером строительства железной дороги от Решта на берегу Каспия до Исфахана. Для обеспечения концессионеру необходимых для такой гарантии доходов ему на правах аренды сроком на 25 лет предоставлялось управление всеми персидскими таможнями.