– Послушайте, я просто хочу покрасить…

– Профессия обязывает. Если можешь, значит, сделай. Прошу прощения, но ничего поделать с собой не могу.

Мужчина наконец-то отпускает рукоятку и растерянно смотрит прямо перед собой, будто Неру лишил его жизнь всякого смысла. Домоуправ поспешно уходит, забрав с собой валик, опасаясь, как бы хозяин квартиры на передумал.

Вернувшись к себе, он быстро находит пару ламп маляра и новый валик в ведре, стоящем в шкафу в дальнем конце коридора. Жена его сидит за столом вместе с детьми и никак не может понять мужа. Неужели этот тип из 37 С сам не может заняться ремонтом, пока они не поужинают?

– Врет он все, дурачок несчастный. Муниципалы ему жилье в комплексе выделили.

Неру уже устал объяснять ей: если уж взялся красить, надо делать все как следует. С инструментами под мышкой он закрывает дверь в квартиру и уже собирается поднять рукоятку с газеты на коврике возле двери, куда ее положил, как вдруг замечает внизу жильца из 37 С. Тот быстрым шагом минует баскетбольную площадку и исчезает за пределами комплекса.

Неру в недоумении, но тут в голову ему приходит мысль, что просто люди перестали уважать друг друга и что супруга, может, и права насчет дурачка и муниципалитета. Впрочем, идея жильца продать квартиру представляется ему блестящей.

К своему глубокому удивлению, Тулин чуток развеселилась за ужином в шикарной квартире на Большой Королевской улице. Себастьян происходит из весьма известной и состоятельной адвокатской семьи, глава которой, его отец, выполняет роль патриарха, затмевающего всех вокруг себя. Скоро уже десять лет, как он был назначен судьей второй инстанции, так что теперь делами адвокатской конторы ведают Себастьян и его старший брат. Что, впрочем, никоим образом не означает, будто братья во всем согласны друг с другом. Для Найи это стало очевидным во время ужина. Неуклюжие высказывания старшего брата в духе неолиберализма о государстве и обществе Себастьян парировал резко и остроумно, а его золовка саркастически заметила, что чувства ее мужа умерли в тот момент, когда он получил лицензию на право ведения адвокатской деятельности. Отец семейства расспрашивал Тулин о ее работе в убойном отделе и хвалил за стремление перейти в НЦ-3 – мол, за ним определенно прекрасное будущее, в отличие от допотопного отдела по расследованию преступлений против личности. Старший же сын, напротив, высказал надежду, что лет эдак через двадцать ни того, ни другого отдела вообще не останется, поскольку к тому времени все полицейские институты будут приватизированы. Когда же компания перешла к горячему, он внезапно заинтересовался, почему Тулин не съезжается с его братом – неужели, дескать, Себастьян недостаточно для нее привлекателен?

– Может, он как мужчина тебя не удовлетворяет?

– Да нет, как раз таки удовлетворяет. Просто мне удобнее использовать его как партнера по сексу, нежели похоронить всю прелесть таких отношений в условиях совместного проживания.

Услышав ее ответ, жена старшего брата разразилась хохотом, да так, что умудрилась забрызгать красным вином белую «боссовскую» сорочку своего мужа, который тут же принялся оттирать пятна матерчатой салфеткой.

– Выпьем за это! – предложила Тулин и осушила бокал, прежде чем все остальные последовали ее примеру. Себастьян улыбнулся ей, а его мать пожала ей руку.

– Нам в любом случае приятно видеть тебя, и я знаю, что Себастьян очень рад вашему знакомству.

– Мать, перестань!

– А что, разве я что-то не так сказала?

Глаза у нее в точности как у младшего сына. В них тот же теплый, слегка темноватый огонек, на который Найя обратила внимание чуть более четырех месяцев назад, когда сидела на местах для публики в зале суда, где дежурный судья рассматривал расследуемое ею дело. Будучи адвокатом по назначению, Себастьян защищал своего клиента, некоего сомалийца, не выказывая никаких эмоций, но с другой стороны, с таким ощущением реальности, что уговорил подзащитного признать себя виновным в жестоком обращении с супругой. После заседания он поймал Найю на улице, и хотя та отказалась от предложения встретиться, Себастьян произвел на нее приятное впечатление. И как-то в начале июня ближе к исходу рабочего дня Тулин без всякого предупреждения явилась в адвокатскую контору на Амалиегаде и, когда они остались одни, стащила с него штаны. Она и не думала, что их отношения могут перерасти в нечто большее, но в смысле секса Себастьян оказался невероятно хорош, да и сам он понял, что она не из тех, кто ищет партнера для совместных прогулок по Лангелиние. Теперь же, когда она сидит и подсмеивается над его до некоторой степени эксцентричными родственниками, эта часть совместного бытия не выглядит в ее глазах столь устрашающей, как обычно…