Вместо того, чтобы отчитать меня за то, что я напилась до чертиков, Саймон рассмеялся и сказал: «Похоже, ты отлично повеселилась, дорогая!» – и уложил меня в постель. Это одна из многих причин, почему я люблю его, хоть он иногда и действует мне на нервы. Не буду с ним расставаться. Думаю, я ему тоже нравлюсь.

Сегодня мне хреново. Очень хреново. Этот ваш коктейль «Манхэттен» не такой уж и хороший. Когда я вытащила себя из постели, увидела, что вся кухня измазюкана мармитом. Я бы очень хотела свалить вину на Саймона или детей, но так как я единственная в доме, кто ест мармит, а все остальные испытывают рвотный рефлекс от одного запаха, похоже, придется взять на себя ответственность за это безобразие. Как он вообще оказался на стенах?! Единственным утешением были сообщения от Ханны и Сэма, которые спрашивали, не знаю ли я, как они вернулись домой. Я, по крайней мере, помню, что уехала домой на такси, так что у Ханны и Сэма дела сегодня похуже.

За исключением мармита на кухонных стенах, дома было очень даже чисто, учитывая, что вчера была очередь Саймона убираться. Он даже соизволил снять свою бессменную потертую кофту и надел новый свитер, что растопило мне сердце (тем более что он так благосклонно отнесся к моему пьянству и вообще, после всего, что я наслушалась о Робине и Дэне, Саймона можно назвать идеальным мужем), и я даже решила извиниться за бабушкин сервант. Он сказал не переживать из-за него, это же всего-навсего сервант (А Я ЧТО ГОВОРИЛА).

Он все-таки добавил ложку дегтя, сказав, что, скорее всего, дизайнерские решения – это не мой конек, и припомнил мне мои другие неудачные эксперименты из молодости, когда я тащила домой со свалки все, что только можно. Однажды я нашла там австралийца, незадолго до того, как мы с Саймоном стали встречаться. Я не стала приглашать его к себе, хотя он и был очень милым. Я просто показала ему, как добраться до ближайшего молодежного общежития. Конечно, потом я жалела, что упустила его, но в глубине души меня тревожило то, что если я приведу его к себе и он окажется Тем Самым, то всю оставшуюся жизнь на вопрос окружающих «как вы встретились?» мне придется отвечать «на помойке».

Мы с Саймоном стали хохотать, припоминая времена, когда мы были совсем молоды, беззаботны и даже беднее, чем сейчас. И конечно, я оценила то, что он наконец отпустил эту ситуацию с бабушкиным сервантом. Дети застыли у телевизора, смотря Спанч Боба, и Саймон предложил воспользоваться моментом и уединиться в спальне. Если честно, мое моментальное согласие в основном связано не столько с желанием предаться плотским утехам, сколько с привлекательной перспективой полежать в полутемной комнате и утихомирить головную боль. Только мы прокрались в спальню и Саймон начал снимать с меня лифчик, как за дверью (к счастью, запертой) раздался дикий вопль Питера. Оказывается, Джейн совершила непростительный акт – переключила канал без разрешения младшего брата. А затем ребенок разразился тирадой о том, как несправедлив мир в мультиках. В общем, настроение на амурные дела улетучилось.

Молодцы дети, ничего не скажешь. Похоже, в них встроен сенсор, срабатывающий, когда родители захотят уединиться в спальне и гарантированно разрушающий все их любовные планы. А я говорила Саймону, что просто замка на двери будет недостаточно. Нужно как минимум построить что-то вроде ядерного подземного звукоизолированного свинцового секс-бункера, и тогда, наверное, у нас будет возможность остаться наедине. И то, ненадолго, дети все равно смогут прорвать оборону.