– Понимаю, – ответила она и тронула мою руку. – Я тут подумала… возможно, это и не цифры.

– Но это цифровая панель.

– А что, если это слово? Там на клавишах есть и цифры, и буквы.

Я вернулся к люку и посмотрел: она была права. Под цифрой на каждой клавише было по три буковки, как на кнопках телефона.

– Может, было какое-то слово, очень важное для вас обоих? – высказала догадку Эмма.

– «Э-м-м-а»? – высказал догадку Енох.

Я развернулся к нему.

– Богом клянусь, Енох…

В этот момент Бронвин оторвала его от пола и перекинула через плечо.

– Эй, а ну поставь меня обратно!

– У тебя срочный тайм-аут, – сообщила она и вынесла его вон из комнаты. Енох извивался и выкрикивал невнятные протесты, но вырваться из ее хватки не мог.

– Так вот, как я и говорила, – продолжила Эмма, – возможно, это какой-то ваш с ним общий секрет. Известный только вам двоим.

Я подумал минутку, потом встал на колени у люка. Сперва я попробовал имена – свое, Эйба, Эммы, – но ничего не вышло. Потом – просто наугад – слово «странные».

Ничего. Слишком просто.

– А ведь это может быть даже не по-английски, – сказал Миллард. – Эйб знал еще и польский.

– Может, тебе стоит поспать? Утро вечера мудренее, – сказала Эмма.

Но у меня в голове уже все завертелось. Польский. Да, он время от времени на нем говорил, в основном сам с собой. Но меня никогда ему не учил… – кроме одного слова. «Тигриску» – прозвище, которое он мне дал. Тигреныш.

Я набрал.

В замке что-то громко клацнуло.

Охренеть.

За дверью открылась уходящая во тьму лестница. Я поставил ногу на первую ступеньку.

– Ну, пожелайте мне удачи.

– Дай я пойду первой, – Эмма протянула руку, и на ладони расцвело пламя.

– Это должен быть я, – возразил я. – Если там, внизу, какая-то гадость, пусть меня съедят первым.

– Как это по-рыцарски, – вздохнул Миллард.

Десять ступенек и бетонный пол. Тут было градусов на десять-пятнадцать прохладнее, чем в доме наверху. Зато внизу меня ждала непроницаемая тьма. Я вытащил телефон и посветил вокруг. Света хватило только на закругленные стены из серого бетона. Я был в туннеле, клаустрофобически узком и таком низком, что приходилось пригибаться. Телефон светил слишком слабо, чтобы разглядеть, что там, впереди, или как далеко тянется туннель.

– Ну, что? – спросила сверху Эмма.

– Чудовищ нет, – ответил я. – Но побольше света мне бы не помешало.

Рыцари… они всегда так.

– Никуда не уходи, – велела Эмма.

– Мы тоже идем! – подала голос Оливия.

И вот тогда-то, пока мои друзья лезли вниз по лестнице, до меня дошла простая истина: дедушка действительно хотел, чтобы я нашел это место.

Тигриску. Дорожка из хлебных крошек через лес… Открытка от мисс Сапсан, которую он специально засунул в тот томик Эмерсона.

Эмма спустилась и зажгла пламя в ладони.

– Ну, – сказала она, глядя вперед. – Это точно не погреб для домашних заготовок.

Она подмигнула, я улыбнулся в ответ. С виду она была холодной и собранной, но наверняка играла: лично у меня каждый нерв так и звенел от напряжения.

– Можно я тоже спущусь? – подал голос Енох. – Или я до сих пор наказан за чувство юмора?

Бронвин как раз преодолела последнюю ступеньку.

– А ты стой, где стоишь, – распорядилась она. – На случай, если кто-то придет. Мы не хотим, чтобы нас тут застали врасплох.

– На случай если кто придет? – осведомился он.

– Кто угодно, – отрезала Бронвин.

Мы встали за Эммой.

– Идем медленно, ушки на макушке на случай непредвиденного, держим себя в руках, – она вытянула руку с огнем на ладони вперед. – Мы не знаем, что там, впереди. Вполне возможно, Эйб заминировал это место.