Испуганно обернувшись, я была настолько ошарашена, что буквально воскликнула:

– Почему именно так?! Я бы хотела с Марком.

Владимир повел густой черной бровью, попутно проведя рукой по губам. Той самой, что еще недавно лежала на моей коже. Странно, но даже в этом я видела странный, пугающий подтекст.

– У меня спортивное авто, влезет только кто-то хрупкий, – стоя к жене спиной, он обвел меня потемневшим взглядом, тяжело задышав. – Теперь все понятно?

– Нет, – сцепив зубы, я в панике обвела взглядом окружающих меня людей. Удивительно, но семья смотрела на меня с искренним недоумением и непониманием проблемы. – Сестры более хрупкие.

– Да, – кивнул он, сцепив зубы. Из последних сил пытался быть показательно вежливым. Явно делал это редко, шоу давалось с трудом. –  Но ты единственная совершеннолетняя. Задних мест нет, девочка.

Ноздри мужчины раздраженно раздувались, он не привык к неповиновению и отказам. Сжимая и разжимая кулаки, он неосознанно напрягал мышцы, отчего рукава его черной рубашки натягивались снова и снова, издавая треск бедной рвущейся ткани. Зажмурившись, я ощутила себя в капкане, наглухо закрытом, и вынужденно кивнула:

– Вы правы… Едемте.

Владимир единственный оставил свой чёрный спорткар на подземной парковке, а не у входа в ресторан, как Марк с Валентиной. Почему-то последние не стали дожидаться нас и двинулись с места еще до того, как мужчина распахнул для меня двери авто.

– Поторопись, – холодный голос эхом разлился по пустому помещению, набатом отбивая в ушах.

Нервно сглотнув, мне пришлось сложиться эмбрионом, чтобы поместиться внутрь крохотной непривычно заниженной коробочки. Туфли на высоких шпильках буквально вдавили колени в грудь, а черное платье-шнурок опасно затрещало по швам.

– Удобно? – словно с издевкой спросил старший Орлов, буравя меня взглядом. Я не нашла в себе силы возмутиться, каждая клеточка тела была против этого. Уверена, никто бы в здравом уме не хотел попасть под руку Владимира. Один его взгляд убивал на месте, а тембр голоса вводил в неподдельную панику… Стоит ли говорить о том, какое впечатление производил двухметровый широкоплечий гигант? Промолчав, я услышала недовольный смешок, а затем рев мотора и свист шин. – Что же… Тогда в путь.

– Значит, – прохрипел мужчина, окидывая меня цепким взглядом с прищуром спустя три секунды блаженной тишины. Ему не мешала скорость и активное движение, он спокойно отвлекался, – еда тебе не понравилась.

Вжимаясь в спинку сидения всем телом, я мечтала поскорее почувствовать землю под ногами. Машины проносились мимо стремительно, Владимир лавировал на восьмиполосной дороге, как моряк, проведший всю жизнь на волнах.

– Все было вкусно, спасибо, – с трудом выдавила из себя, жадно глотая распахнутыми губами свежий воздух. В напряжении я все ждала того момента, когда желтое авто Орлова столкнётся с обычной легковушкой, но этого, благо, никогда не происходило. Словно играя на моих нервах, он сворачивал ровно в тот момент, когда носы почти соприкасались.

– Ты не ела, – удивил меня тот. Уверенно, без всякий сомнений. – И не пила. Почему?

– Вам показалось, – отвернувшись к боковому окну, я попыталась раствориться в огоньках мигающих ночных вывесок, но едва ли не вскрикнула, когда в отражении увидела два черных глаза. Владимир поедал меня, как добычу. Резко опустив голову, впредь смотрела лишь под ноги.

– Я не спросил, показалось ли мне, Каролина, – чеканя каждое слово, фыркнул Владимир. – Вопрос звучал так: «Почему?»

Давление – вот, что я ощущала рядом с ним. Будто к виску моему всегда приставлен заряженный револьвер, где барабан наполнен патронами лишь на половину, оставляя свободные каморы… Чертова русская рулетка: никогда не знаешь, пронзят ли сейчас твою голову или это произойдет чуть позже… То, что это рано или поздно произойдет, рядом с Владимиром я не сомневалась даже тогда.