«Подлинность в терапии означает, что во время встречи с клиентом терапевт является самим собой. Не скрываясь за какой-либо маской, он открыто проявляет те чувства и установки, которые возникают у него в данный момент. Таким образом, аутентичность предполагает самоосознание, то есть доступность чувств терапевта для него самого (для его сознания) и способность проживать их, испытывать их в терапевтическом отношении и выражать в общении с клиентом, если они оказываются устойчивыми. Терапевт является самим собой, не отказывается от себя.
Поскольку это понятие зачастую трактуется неверно, необходимо отметить, что оно вовсе не означает, будто терапевт обременяет клиента открытым выражением всех своих переживаний и полностью раскрывает перед ним свое Я. Это понятие означает, что терапевт в самом себе не отрицает ни одного из своих переживаний и готов не скрывать от клиента любые свои устойчивые переживания, существующие в терапевтическом отношении. Оно означает, что терапевт не прячется за маску профессионализма, то есть не принимает заранее исповедальнопрофессиональной установки по отношению к клиенту.
Непросто добиться такой подлинности. Это ставит перед терапевтом трудную задачу осознания потока внутренних переживаний во всей их сложности и изменчивости…» (Rogers, 1966, р. 185).
Из этого определения следует, что подлинность имеет две стороны: внутреннюю и внешнюю. Внутренняя сторона подлинности – это то, в какой степени терапевт осознает или воспринимает все аспекты своих переживаний. Эта сторона подлинности будет называться конгруэнтностью; ей присуща согласованность, выражающаяся в единстве целостностного опыта и его осознания. Внешняя же сторона подлинности предполагает способность терапевта ясно и точно сообщать о своих осознанных восприятиях, установках и переживаниях. Ее можно определить как «прозрачность»: сообщая клиенту о своих личных впечатлениях и переживаниях, терапевт становится «прозрачным» для него. Хотя такое разделение подлинности на два компонента может показаться несколько искусственным, мы считаем его оправданным как в дидактическом, так и в клиническом смысле. В самом деле конгруэнтный терапевт может быть в разной степени прозрачным для клиента в зависимости от стиля своей работы или ориентации; прозрачный терапевт может быть как конгруэнтным, так и в неконгруэнтным (что может сделать его «опасным» терапевтом). Сначала мы рассмотрим понятие конгруэнтности, которому Роджерс придавал большое значение, а затем перейдем к рассмотрению прозрачности.
1. Конгруэнтность
Почему Роджерс стал придавать такое большое значение конгруэнтности терапевта и даже счел ее наиболее фундаментальной, базовой установкой? Попробуем найти ответ на этот вопрос, шаг за шагом раскрывая понятие конгруэнтности.
Роджерс всегда возражал против представления о терапевте как «пустом экране». Он создал особый тип терапии «лицом к лицу», в процессе которой терапевт глубоко погружается в опыт клиента и, следовательно, минимально обнаруживает себя самого. Тем не менее он прямо и открыто проявляет свою вовлеченность, не пряча своих реальных переживаний за фасадом профессионализма. Он стремится быть самим собой без всякой искусственности или неопределенности. Принимая такую «натуральную», спонтанную установку, клиентоцентрированный терапевт, конечно же, не содействует процессу регрессии и переноса. Роджерс, однако, и не считал этот путь существенным для изменения личности. Гораздо сильнее, нежели психоаналитики, он верил в терапевтическую ценность «реального» отношения между клиентом и терапевтом, видел в нем и другие, более важные преимущества. В таком рабочем отношении терапевт является своего рода