Карим превосходил друга по всем параметрам. Всему виной был бокс, которым он начал заниматься едва не с детского сада и продолжал это делать по сей день. Арс, естественно, помнил об этом, но лютая злость стелилась перед его глазами такой колючей проволокой, что это предавало ему сил подниматься с колен каждый раз, когда он пропускал мощный удар.

– Хватит. Я не хочу тебя калечить. Успокойся, – шумно выдохнул Карим, разжимая сбитые пальцы на вороте рубашки Арса.

– Да пошёл ты, – Зарецкий ругнулся отборным матом и сплюнул на землю свежую кровь. – Да она же моя сестра. Хочешь сломать жизнь молоденькой девочке? Тебе, что мало других баб? 

Баб? На кой они сдались Кариму?! Да даром не нужны, даже если приплатят. Ему нужна только Люба. И совсем не потому что она сестра его близкого друга. Нет. Любовь к Зарецкой – инфекция, она против воли забралась ему под кожу и пустила свои ростки в самом сердце. Причем настолько глубоко, что лечение в виде других женщин не помогло, к слову, совсем.

– Я люблю твою сестру, – произнёс Карим, потупив взор в пол. 

– Любишь? – переспросил Зарецкий и Карим одобрительно кивнул головой, поднимая лицо вверх. – Ты в своём уме? Она же. Да она... Да у вас пятнадцать лет разницы! – воскликнул Арс, сотрясаясь от огромной порции злости.

– Не тридцать же. Чего ты так завёлся?

– Да, ну тебя, иди лесом. Мне нужно успокоиться.

Арсений махнул рукой в сторону друга и, в очередной раз выругавшись себе под нос, скрылся за высокой оградой своего коттеджа. Карим смотрел ему вслед и не моргал. Должен был злиться на бурную реакцию Зарецкого, но не злился. Даже обрадовался такому повороту. Получается, все всё знают и поэтому скрывать свои чувства больше не имеет никакого смысла. Люба будет его. Любой ценой, даже против воли. После сегодняшней ночи он в жизни не отпустит эту девушку, ведь в реальности она снесла ему крышу куда покруче, чем в мечтах, которым он предавался последний год.

С каким-то внутренним подрывом Карим прыгнул за руль своего автомобиля и резво тронулся с места. Всю дорогу он сосредоточенно смотрел перед собой и улыбался, как идиот. Только представить. Ещё вчера он думал избавиться от Светки и найти себе какую-нибудь новую девицу, а сегодня... Сегодня ему уже никто не нужен, да и завтра, и послезавтра – тоже. Все мимо, кроме Зарецкой.

Проторчав целый день в офисе, Карим еле дожил до трёх часов после полудня и слинял с конференции, как малолетний мальчишка с последнего урока в школе. Желание увидеть её заполонило все мысли, всю подкорку. Карим заехал в цветочный магазин и купил пятьдесят пять голландских роз рубинового цвета. Почему именно столько? Забрал всё, что было в наличии. Да он мог бы скупить весь магазин, но такое количество цветов в его машине однозначно бы не поместилось. 

Довольный своим выбором, Карим время от времени поглядывал на цветы, которые заняли целое заднее сиденье в его машине, и не упускал из виду главный вход в учебный корпус. Конечно же, он специально приехал в университет, чтобы извиниться перед Любой и предложить ей начать всё сначала. Она же девочка, а значит, нужна романтика и ухаживания. Правда, Карим успел позабыть, как правильно ухаживать за женщинами, да и не делал этого, в принципе, никогда. Ведь они сами вешались ему на шею, не требуя никакой романтики, а тут... Люба. Любимая девочка. С ней так нельзя.

Её появление Карим заметил сразу. Даже сердце забилось чаще и затруднилось дыхание, стоило длинным волосам цвета тёмного шоколада мелькнуть в поле его зрения. Зарецкая не шла, а плыла, как ему тогда показалось. Приталенное платье чуть выше колен идеально облегало каждый сантиметр безупречно сложенной фигуры. Карим опустил свой взгляд на женские округлые бёдра и ощутил, как напрягся член. Видеть её после всего – оказалось непростым испытанием. Если раньше он мог только фантазировать, то сегодня, сейчас, он со стопроцентной точностью воспроизводил в памяти каждый миллиметр идеального тела. А потом был удар в под дых. Тот малолетний придурок, которому Карим отстегнул пять тысяч в иностранной валюте, нарисовался рядом с Зарецкой. Взял её за тонкое запястье и поднёс к своим губам.