– Я знал, что сначала будет финт и лишь потом – смертельный выпад, – продолжил Помпилио. – Поэтому не среагировал на первый удар, ушел от второго и уколол Маурицио в сердце. Так было.

Первый луч даже опомниться не успел. Не пробежал по всем окнам, не поиграл с хрусталем тяжелой люстры, не подмигнул позолоченному трону. Первый луч лишь выглянул, а по мраморном полу уже растекалась кровь.

– Десять лет я вспоминал эту историю каждый день. Десять лет я спрашивал себя, правильно ли поступил? Десять лет видел кровь на своих руках, но во время катастрофы я потерял память, а когда она вернулась, выяснилось, что боль ушла, перестала жечь мне душу. Я наконец принял то, что сделал. – Помпилио улыбнулся. – Когда память вернулась, первая моя мысль была о Лилиан.

– А если бы Маурицио выбрал пистолеты? – тихо спросил Антонио.

Если бы показал, что готов умереть за идею? Показал себя настоящим даром?

– Не знаю, – спокойно ответил Помпилио. – Но это не важно, брат, потому что Маурицио выбрал сабли.

– Спасибо за прямоту, брат.

– Налей мне еще вина. – Помпилио криво усмехнулся. – Я рад, что мы наконец разговариваем.

– Оружие?

– Проверено, – мгновенно ответил Бабарский, преданно глядя на руководство снизу вверх.

– За состояние отвечают стрелки и Бедокур, – холодно напомнил Дорофеев, «забыв» о том, что по боевому расписанию ИХ исполнял обязанности пулеметчика. – Меня интересуют боеприпасы.

– Полный комплект, – заверил начальство суперкарго. И шмыгнул носом, продемонстрировав, что болезни не дремлют.

– Допустим. – Капитан поставил галочку напротив очередной графы. – Продовольствие?

– Длительного хранения завозят. – Бабарский кивнул на стоящий у ворот эллинга паротяг. – А свежие доставим на борт за три часа до отправления.

Опустошение здоровенного кузова шло по-муравьиному сноровисто и деловито: цепочка грузчиков споро перетаскивала ящики, мешки, свертки и бидоны в чрево «Амуша», где их встречал озабоченный кок.

– Допустим.

Несмотря на не самый высокий рост, Базза выглядел на фоне маленького и пухленького ИХ настоящим гигантом: сказывались плотное сложение и широкие плечи. Одевался капитан обыкновенно – в темно-синий повседневный мундир офицера Астрологического флота, а самой примечательной его приметой был жуткого вида шрам, обезобразивший левую сторону лица Баззы и придававший ему весьма устрашающий вид.

Дорофеев нарисовал в ведомости еще одну галочку и продолжил:

– В прошлом походе у команды были жалобы на обмундирование. Не всем хватило комбинезонов.

– Не всем хватило новых комбинезонов, – поправил капитана ИХ. – Теперь все в порядке.

– Ты закупил обмундирование? – удивился Базза.

– Нет, просто счастливчики поистрепали обновки.

Но шутка не удалась: при подготовке к походу у капитана напрочь исчезало чувство юмора.

– ИХ!

– Всем, кому нужно, достались новые комбинезоны, – доложил суперкарго.

– А что с судовой кассой?

– Судовая касса всегда в порядке, капитан, – широко улыбнулся Бабарский. – Можете организовать проверку в любое время дня и ночи. – Взгляд маленьких глаз ИХ был настолько честен, что любой на месте Дорофеева устыдился бы. Но Базза хорошо знал своего суперкарго, чтобы доверять невинному взгляду. – Вам не кажется, что здесь ужасный сквозняк?

– Сквозняк тоже проверим, – рассеянно пообещал капитан, ставя галочку в графе «судовая касса». И пометку: «Ревизия вечером».

– Заявки начальников служб удовлетворены?

– Так точно. – ИХ чихнул. – Полностью.

Каждая служба, ну разве что за исключением ведомства Бедокура, была представлена на «Амуше» в единственном лице: один медикус, один алхимик, один астролог, один радист. Однако Дорофеев по-уставному именовал их «начальниками».