– Поклянись! – и в свете костра блеснул Рунный клинок. – Ты знаешь, что это?

Олгея бьет крупная дрожь, но он через силу кивает.

– Д-да…

– Целуй!

Не знаю, случайно ли так вышло, или клинок действительно обладает какими-то до сих пор неведомыми мне качествами, но дальнейшее озадачило нас всех. Меня – так в первую очередь!

Наклонив лицо к клинку, Олгей вытягивает вперед губы, стараясь держать лицо как только возможно дальше от тускло блестящего лезвия. До сих пор не могу понять, что же произошло с ним в этот момент. То ли нога у мужика дрогнула, то ли моя рука как-то внезапно провернулась… Хотя, с чего бы это вдруг? Никогда не вертелась и вдруг – нате вам!

Как бы то ни было, но губы Олгея вместо плоской боковой поверхности вдруг касаются острия!

Клинок еле ощутимо дрогнул!

И лицо вчерашнего конюха затопила мертвенная белизна…

Хреновый из меня дознаватель.

Первым пришел в себя брат Рон. Он присел на корточки и осмотрел безвольно обмякшее на земле тело.

– Ну, что ж… не надо лгать милорду… Веревки с него снимите, – поворачивается он к своим ребятам.

– А что теперь скажешь ты? – пристально смотрю на баронского слугу.

Того колотит дрожь, видно, как по лбу скатываются капли пота.

– Я… простите, милорд, но мне сказать больше нечего! Вы… не надо меня убивать! Я все и так расскажу, только уберите от меня этот меч!

И парня понесло… Большая часть информации представляла собой бесполезную мешанину слухов и сплетен, разве что описание баронского двора заслуживало какого-то внимания.

– Стоп! – протягивает руку Лексли. – Еще раз! Куда вы отвозили зерно?

– Тут рядом! Старые шахты, возле них сохранился поселок рудокопов. Сейчас там живет лишь парочка стариков.

– И двоим старикам вы отвезли шесть мер зерна? Они сами его и забрали?

– Да. Мы оставили им всю телегу, так нам было приказано.

– Зачем? Им столько и за год не съесть.

– Не знаю. Барон приказал, мы и отвезли.

– А раньше? Вы возили туда что-нибудь?

– Нет. Во всяком случае, я не знаю об этом ничего.

Лексли отводит меня в сторону.

– Шесть мер зерна – это почти полная телега. Зачем отвозить такое количество еды для того, чтобы прокормить двоих стариков? Тем более странным выглядит такой поступок со стороны не очень-то богатого барона.

– А он точно этих стариков кормить собрался? Может быть, там еще кто-то есть?

– Тогда бы он послал не только зерно… но он этого не сделал.

– Верно. Значит, тот, кого он хотел накормить, ест только зерно. Или все прочее у него присутствует.

– Или он собрался кормить своих лошадей.

А ведь и верно! Лошади! Да, это объясняет такое количество зерна. Но сколько их там? И где их хозяева?

– Уходим! Брат Рон, приберитесь тут…

Уже подходя к дому, я почувствовал какое-то напряжение. Что-то буквально повисло в воздухе, какая-то тяжесть…

– Лексли! Ждите здесь!

Видимо, я это высказал достаточно жестко, ибо никаких возражений не последовало. Вытащив из ножен Рунный клинок, осторожно двигаюсь к опушке леса. Что-то ведь привлекло мое внимание… что же?

Тепло.

Ощущаю его где-то на самой границе восприятия.

Ага, это тепло от наших лошадей, они вон там, в рощице.

Понятно.

А вот это что такое?

Слева и справа от нее?

Такого количества лошадей у нас просто не было.

Легкий ветерок донес чуть слышное пофыркивание. Сомневаюсь, что его услышал бы кто-то из наших, уж слишком тихо прозвучали эти звуки. И если бы не мои, обостренные, благодаря клинку, чувства, то и я не услышал бы ничего. Нет, Рунный клинок точно что-то со мною делает, это уже совершенно очевидно. И в темноте вижу, да и слышу весьма недурственно. И тепло это. Хрен бы я чего ощутил ранее!