— У полиции достаточно источников, о которых гражданским лицам знать не стоит.

— Играете в плохих копов, задерживаете преступников, а потом отпускаете их взамен на то, чтобы они работали на вас? — хмыкнул Нефрит, на что Райли улыбнулся хоть и очаровательно, но явно скрывая что-то такое, до чего простым нюхом было не добраться.

— Не работали. Просто иногда делились слухами из своего преступного мира.

— Значит, через несколько дней? — вскинул брови Нефрит.

— Два дня в запасе.

— Мы должны быть там! — уверенно кивнула Мишка, заглядывая в глаза Сапфира, который кивнул в ответ, а потом почему-то оборачиваясь на Нефрита, словно именно на него были возложены все права и обязанности Карата в отсутствие отца.

Нефрит никак не отреагировал на этот взгляд Мишки, глядя сосредоточенно только на Райли, и я была почти уверена в том, что он копался в его душе, как только могли это позволить его обостренные чувства, что не изменились даже с тем, что все называли испорченной кровью.

Теперь и моя кровь была такой.

Но внутри ничего не изменилось.

— Мы просто войдем и всё? — обратился он к Райли.

— Достанем особые пригласительные, которые получают только специальные клиенты.

— Как достанем?

— Оставьте это мне, — улыбнулся Райли, снова отпивая чая.

Кажется, на этом вопрос был решен, и Мишка успокоилась, а Тайга улыбнулась, когда парень позавтракал и уже собирался домой с целой горой контейнеров с едой от мамы Зои для Штиля:

— Приходи еще пораньше! Покажешь нам новые приемчики!

— Постараюсь заглядывать после ночных смен, — улыбнулся он, подмигивая и скрываясь в лесу, чтобы вернуться домой и наконец-то выспаться.

****************************

День шел своим чередом.

В заботах о малышах, в помощи на кухне девочкам под их милый лепет и смех, в ворчании отца, когда вернулся Янтарь с горой мороженого, только не ванильного, как хотел папа, и в хохоте братьев, потому что бедняге Янтарю снова пришлось нестись в город за нужным мороженым.

Но где-то под ребрами словно засела заноза.

Крошечная. Совершенно незаметная. Но она жгла своим ядом, отравляя кровь и заставляя меня вздрагивать от любых шагов, которые раздавались позади.

Я никогда не была пугливой. И уж тем более никогда не отступала ни на шаг назад от того, что могло пугать или загнать меня в угол, потому что так поступали только жертвы.

Его не было рядом.

Его хищной, гнетущей энергии, которая забиралась под кожу и росла, словно раковое пятно, стоило ему только коснуться меня единожды.

Но было жуткое, отвратительное ощущение, словно он поставил на мне метку, которую невозможно было стереть, смыть, отшоркать, даже если стереть кожу в кровь.

Она отравляла мою жизнь с того самого дня, как мы оказались в том проклятом баре.

Это мучало меня. Не давало дышать спокойно. Не давало расслабиться.

Это раздражало меня!

Как может раздражать бойца неспособность запомнить маневр, который сделает сильнее.

Сколько бы я ни тренировалась, сколько бы ни выжимала свои силы до полного изнеможения, но у меня не получалось переступить эту черту.

Хуже всего было ночью…

Пока Тайга сладко спала, раскинувшись на своей кровати, я не могла найти покоя в этой кричащей тишине, где самой себе казалась потерянной и одинокой в том, что внутри меня кружило и душило, а я делала вид, что ничего не происходит.

Особенно тяжело было сегодня, потому что Север и Мия совсем не спали, а… кхэм… обновляли метку.

С тех пор, как я дала свою кровь Мие после родов, а она мне свою, чтобы я стала максимально невидимой для всего своего рода, наша связь с ней стала куда сильнее, чем мы сами могли это предположить. Думаю, что я была вторым Бером после самого Севера, который чувствовал девушку так, словно на ней был маячок, а во мне станция слежения.