Читаю «Старшую Эдду». Оказывается, шестнадцатое заклинание Одина помогает соблазнять дев – овладеть их чистыми душами и покорить их помыслы. Семнадцатое окутывает девичью душу как паутиной. А восемнадцатое заклятие есть тайна для всех.

Читаю Апастамба-йаджньа-парибхаса-сутры в переводе Макса Мюллера, с комментариями бенгальского учёного, каковые комментарии Макс Мюллер тоже выборочно перевёл. Так вот, сутра 8 утверждает, что Риг-веду и Сама-веду следует петь во весь голос. В комментарии поясняется, что даже строки Йаджур-веды, если они содержатся также и в Риг-веде и в Сама-веде, должны воспеваться громко. Далее в сутре 9 говорится, что Яджур-веду следует повторять тихо. В комментарии поясняется, что если стихи из Риг-веды и Сама-веды попадаются в Яджур-веде, они тоже должны шептаться.

Налицо коллизия правил. Риг-веда и Сама-веда предписывают всем своим стихам воспеваться громко. А Яджур-веда предписывает всем своим стихам воспеваться тихо. Но что делать, если один и тот же стих присутствует и в Риг-веде, и в Яджур-веде? Какая юрисдикция сильнее? А никакая не сильнее. Комментатор просто констатирует два противоположных установления. И никак не комментирует их противоположность.

Но что же делать правоприменителю? Воспевать ли такой стих громко или шептать?

Для наших европейских умов это неразрешимая загадка. Бенгальский учёный вполне спокоен на этот счёт.

В древнейшей Айтарейа-брахмане написано, что солнце на самом деле никуда не «заходит», что земля типа круглая, и когда солнце в нашем полушарии «заходит», оно «восходит» в другом полушарии, а вообще оно никуда не заходит, и нигде не восходит, и вообще не движется, и это всё происходит только в наших глазах, якобы оно «путешествует по небосклону». Но так принято говорить, это такой поэтический образ, и всё нормально.

Через пару строк будет процитирован гимн, где в лучших традициях шаманизма солнце на колеснице с золотыми колёсами катится по синему океану небес, и весь вот этот пророк Илья с громыхающими телегами облаков, и прочая мифология.

Как сочетались прагматическое знание и поэтический миф в древнем уме?

Да так же, как и всегда сочеталось и сочетается. И свет одновременно волна и поток частиц. И вообще в мире совершенно нет никакой линейной логики. Логику придумал Аристотель. И вывел он её не из мира, а из языка. Но потом Витгенштейн увидел, что и язык тот ещё безграничный хаос, опрокинутый в наш ум. Или это был не Витгенштейн, а Лакан?

Ничего не надо пытаться понять своим умом, и языком своим ничего не надо пытаться рассказать или объяснить.

Но сегодня над Питером вышло солнышко. А завтра будет опять снег и минус четыре.

Хорошего карантина всем.

Герман в письме говорит о языке и солнце, о правилах и хаосе, о логике и её отсутствии, о мирном сосуществовании противоположностей.

Этот ряд подтолкнул меня поприветствовать вас, друзья, по-армянски.

«Барев дзес!» – восклицают армяне, приветствуя друг друга. Дословный перевод сего приветствия на русский таков: «Доброго солнца вам!» или даже «Добросолнца вам!», поскольку «бари» (добро) и «арев» (солнце) образуют здесь одно слово – «ба-рев». Этому словослиянию, вероятно, поспособствовало наличие «ар» в корнях слов, что, в свою очередь, не объясняет – почему утреннее приветствие «Бари аравот!» (Доброе утро!), имея тот же «ар» в составе слов, не сделалось одним словом «Баравот». И если предположить, что в первом случае язык, стремясь к экономии, объединил два слова в одно, то почему во втором случае не произвёл словослияния, следуя этой же логике? И если бы Язык существовал не через нас, странных и суетливых созданий, мечущихся между заполнением договора на получение потребительского кредита и вопрошанием о бытии, а был бы представлен в собственном теле, то что бы он ответил на этот вопрос и на многие другие?