— Что и требовалось доказать, — пожала плечами Юля. — Ты слишком помешан на своей внешности.       

— Чего не скажешь о тебе, — бросил он, подходя к кухне и начиная возиться с кофемашиной. — Судя по цвету твоих волос, ты красишься сама — как ещё объяснить этот идиотский цвет?       

— Это мой натуральный цвет волос, — сухо ответила Юля, невольно пригладив их. — А твоя озабоченность чужой внешностью вызывает подозрения в твоей ориентации.       

— Конечно, разве нормальный мужчина должен обращать внимание на то, как ухожена женщина? — Никита сузил глаза и прошёлся по её фигуре внимательным взглядом. — Я мог бы доказать тебе свою ориентацию, но прости, после того, как ты предстала во всей своей красе, у меня на тебя не встанет.       

— Какая жалость! — Юля фыркнула и стремительно пересекла комнату, хватая пакет с едой. Дно, не выдержав напора, развалилось, и на пол шмякнулась коробка с гамбургером и картошка-фри.       

— О, картошка с пола, наверное, твоё любимое блюдо, — заметил Никита, перегибаясь через стойку и наблюдая, как Юля ползает по полу и собирает картошку обратно в пакетик.       

«Быстрое поднятое с пола не считается упавшим», — хотела она сказать, но лишь стиснула зубы, понимая, что любой её ответ повлечёт новый виток бесполезного спора. Подумать только — она и двух часов здесь не провела, а уже успела устать так, словно всю ночь разгружала вагоны. Хотелось забраться на диван с ногами, поесть и заняться работой, которую никто не отменял. Но и тут Никита её опередил, высокомерно заявил:       

— Ешь на кухне, никаких крошек на диване.       

Щёлкнула кофемашина, Юля невольно проследила взглядом за тем, как тягучая почти чёрная струя ароматного кофе наполняет белоснежную чашку. Никита демонстративно потянул носом и довольно улыбнулся. Потом бросил на неё короткий взгляд и с преувеличенной заботой сказал:       

— Тебе бы тоже не помешало выпить кофе. Пусть тебе привезут ту растворимую бурду, которую ты пьёшь. Нескафе в гранулах? Якобс двойной обжарки?       

— Куда уж моим вкусам до твоих, утончённых, — ядовито откликнулась она, устраиваясь за стойкой.       

— И я про то же, — самодовольно хмыкнул Никита и пошёл в спальню, по пути прихватив ноутбук.       

— Кстати, пол у меня чистый, так что можешь есть свою картошку без боязни подхватить кишечную палочку, — хмыкнул он, прежде чем закрыть дверь. Как всегда последнее слово осталось за ним. Юля вздохнула и посмотрела на давно остывший обед. И что, так она теперь будет питаться две недели? Ну уж нет. Яростно вгрызаясь в резиновую булку, Юля мрачно строила планы на будущие четырнадцать дней. Она не позволит ему так открыто помыкать собой и унижать при каждом удобном случае. Не на ту напали! Она, между прочим, не просто так получила место в перспективном рекламном агентстве и не просто так претендовала на повышение. Юля привыкла к сложностям, и три года, проведённые в Москве, многому её научили. Например, тому, что если тебе указали на дверь, надо искать чёрный ход. И если он думает, что она будет жить здесь, шарахаясь от каждого звука и купаясь в его презрении, то сильно ошибается.                     

Никита устало потёр глаза и снял наушники — видеоигры в последний год не особо его интересовали — времени не было, поэтому сейчас с непривычки слегка гудела голова. Хотелось переодеться в любимые домашние штаны и завалиться на диване, покуривая кальян. Вместо этого он вынужден делать вид, будто ходит по дому исключительно в костюмах, и весь день проводить лёжа. Стоит заказать кресло. Хоть оно и не впишется в общий концепт квартиры, но чего не сделаешь ради удобства?