Карабинер был для меня загадкой, которую очень хотелось разгадать. У мужчины могла быть семья, жена и дети… Кто знает, чем он занимается за стенами этого здания?

- Твой не объявлялся? – спрашивает Марина с улыбкой на лице во время обеда. За это время я успела узнать девушку получше, она была очень эмоциональной и иногда резкой, могла завидовать мелочам, но не была способна на подлость. Обычно Марина выплёскивала открыто своё негодование и успокаивалась. Возможно, на неё так сказывалось замкнутое пространство. – А ко мне сегодня приедет адвокат, моё дело отправляют на пересмотр. Если всё сложится, то отделаюсь условным сроком и штрафом.

- Хорошая новость. – Искренне радуюсь за девушку, ковыряясь ложкой в спагетти. Макароны у нас были каждый день и я уже не могла их есть. Всегда разваренные, пресные и прилипающие к зубам. – Я рада за тебя.

Марина напряглась и вытянулась, рассматривая что-то за моей спиной. Я обернулась, чтобы проследить за её взглядом и покрылась холодным потом за секунду. В столовую вошла группа мужчин – заключённых. Они сняли вверх комбинезонов и шли по пояс голые, пытаясь так привлечь внимание.

- Ух. Что за день. Сказка. – Среди них был Лысый, он сразу заметил меня и подмигнул. Мужчина не собирался оставлять меня в покое. – Сколько красивых шкурок.

За эти недели я успела отвыкнуть от домогательств. Кажется, ко мне даже стали относиться уважительнее из страха к Зейду.

- Писец. – Прошептала Марина, опускаясь ниже, чтобы её было едва видно из-за стола. – Хорошим это точно не закончится.

- Девочки, скучали по мужскому вниманию? – Мужское улюлюканье нарастало.

Я почувствовала, как мой страх смешивается с всеобщим, женщины боялись просто дышать. Каждая пыталась стать невидимой, лишь бы не попасться под руку заключённым, вальяжно гуляющим по небольшой, но светлой комнате.

- А у них тут посимпатичнее, чем у нас. Несправедливо. Мы жрём как на помойке, значит, а они тут как в ресторане. – Один из них, с татуировкой в форме черепа на лице, перевернул стол с едой и приборами. Женщины, сидевшие за ним, подскочили и побежали к выходу. – Дамы, куда же Вы?

Их вернули обратно силой, лапая в несколько пар рук.

Я не видела никого из дежурных в столовой и рядом с ней, не понимала, как они могли такое допустить. Беспокойство нарастало. Я согласна была с Мариной, хорошим это не закончится.

- О. А вот и моя молчаливая сучка. – Лысый не собирался оставлять меня в покое, он кинулся ко мне как коршун на добычу. Я не сдвинулась с места, хотя мне ужасно хотелось сбежать. Понимала, что бессмысленно. На входе стояло трое его друзей, бежать было некуда. – Скучала по мне?

Я дёрнулась, скривилась от отвращения, показывая всем своим видом как он мне противен.

- Что, не так красив как Сириец? – Лысый дёрнул меня за волосы, чуть ли не срывая скальп. – Чего молчишь, сука? Языка нет?

- Оставьте её в покое. Вы переступаете уже все границы дозволенного. – высокая итальянка в возрасте поднялась на ноги. Она была за старшую и её внимания в тюрьме прислушивались. Говорили, что она зарезала мужа своей дочери, что истязал её годами. Мужчина состоял в мафии, и полиция игнорировала домашнее насилие, тогда женщина решилась на крайние меры. – Я не знаю, кто Вас пустил, но уходите по-хорошему.

- А мы получим хорошего секса и уйдём. – рассмеялся Лысый, удерживая меня рядом с собой. Мужчина провёл языком по скуле. От запаха его кислой слюны меня передёрнуло. – Ты не беспокойся, Ви, а то сиськи обвиснут. А ты не трепыхайся лучше, мы тебя сейчас так украсим, что сирийцу ровно будет на тебя.