– Я должен увидеться с вами, – горячо заговорил молодой человек, едва они отошли подальше от мачехи Татики.

– Мы виделись с вами вчера вечером, – сказала девушка, – и позавчера тоже.

– Я имел в виду наедине.

– Вы же знаете, что это невозможно!

– Но почему? Ведь есть же места, где нам ничто не может помешать встретиться. Вы могли бы сказать мачехе, что идете в библиотеку или в Британский музей. Придумайте какой-нибудь предлог, чтобы не вызвать у нее подозрений.

– Но зачем?

Татика проговорила это ледяным голосом, и гвардеец озадаченно посмотрел на нее, прежде чем ответить:

– Вы же сами знаете, зачем. Я же уже тысячу раз говорил вам, что люблю вас.

– А я тысячу раз отвечала вам, что не желаю этого слушать, – сказала Татика. – И повторю это еще раз!

– А если я попрошу вашей руки у вашего отца?

– Уверена, что он вас выгонит. Пожалуйста, запомните раз и навсегда: у меня нет желания выходить за вас… или за кого-то еще.

– Но что во мне не так? Почему вы не любите меня? Во мне же нет ничего отталкивающего.

– Сожалею, капитан Уизерингем, – твердо проговорила Татика, – но мы не будем обсуждать эту тему.

– Что же мне делать? – в отчаянии воскликнул молодой человек.

– Не имею ни малейшего представления.

В этот момент музыка смолкла, и Татика вернулась к мачехе. Капитан Уизерингем последовал за ней и, пока оркестр не заиграл новую мелодию, топтался рядом с дамами, изредка делая вежливые замечания.

Татика оглядела украшенный цветами зал, белые с золотом колонны, затем перевела взгляд на королевский подиум, на бархатную скамью, предназначенную для герцогини. На галерее играл оркестр, менее важные гости толпились за натянутым по периметру зала красным шнуром. В коридорах и на лестницах стояли гвардейцы в парадной форме. За порядком в залах следили придворные, носившие титул конюшего.

«Великолепная обстановка для романтических отношений», – сказала себе девушка, хотя отлично знала, что на этом балу ничего романтического с ней не произойдет.

Еще один кавалер – Татика знала его не так хорошо, как капитана Уизерингема, – пригласил ее на танец и тут же принялся заигрывать с ней. Татика воспринимала подобные авансы как неизбежное зло и отреагировала на них с тем же холодным безразличием, что и на мольбы гвардейца.

Закончился пятый танец, и девушка вернулась к мачехе.

– После следующего танца, – сказала ей леди Линч, – мы с твоим отцом проследуем с королевской свитой на ужин. Пока нас не будет, за тобой и другими девушками будет присмотривать леди Картью. Не забывай возвращаться к ней после каждого танца.

– Хорошо, матушка, – проговорила Татика.

Однако леди Линч ее уже не слушала. Все ее внимание было сосредоточено на муже, который приближался к ней, пробираясь через толпу. В посольском мундире он выглядел солидно и основательно.

Началась суматоха: это важные гости собирались в процессию, чтобы проследовать за принцем и принцессой Уэльскими в зал для королевских ужинов, где были накрыты столы.

Татика воспользовалась всеобщей суетой и, выскользнув из бального зала, прошла через зал приемов и оказалась в небольшой комнатке. Она уже побывала здесь до начала бала. Леди Линч привела ее сюда, чтобы посмотреть недавно написанный портрет королевы в окружении внуков. Портрет Татику не заинтересовал, зато ее внимание привлекло французское окно, открывавшееся на балкон, выходивший в сад.

Именно к этому балкону и спешила сейчас девушка. Как она и ожидала, сад оказался прекрасен. Деревья были подсвечены огоньками, в июльском небе светила бледная луна, причем настолько ярко, что можно было разглядеть лужайки, террасы и журчащие в отдалении фонтаны.