Женька не мог жить без приколов, розыгрышей, не мог не юморить, не придумывать чего-нибудь веселого. Это он пару месяцев назад во время обеденного перерыва, когда пошли они, неожиданно всем отделом в блинную, и весело ели блины под Женькины байки, – рассказал не анекдот, а так – прикол, что каждый заголовок в прессе нужно рассматривать, как подпись к фотографии, на которой мужчина и женщина бурно занимаются сексом. И, чтобы долго не подтверждать эту мысль, достал из портфеля свежую газету и начал читать:

– Все дело – в темпе… Если хочешь быть здоров… Палочка-выручалочка… В депутаты – любой ценой…

И хохотали они тогда все до самозабвения, И после, вернувшись в отдел, он предложил собирать самые выдающиеся заголовки и устроить конкурс на самую оригинальную и захватывающую подпись. И все с легкой Женькиной руки стали приносить в отдел вырезки, и сама Марина несколько раз не удерживалась, тоже хваталась за ножницы и вырезала что-то задиристое – «Пришла пора посевной» или философское – «Всюду – жизнь»…

И надписи эти Женька предложил вывешивать на информационный стенд, висящий в их отделе. И было это так смешно, когда рядом с листком, на котором была написана миссия их компании и расписание отпусков, и график дежурства агентов в праздничные дни, висели залихватские заголовки – «Дело мастера боится…», «В активности – наша сила».

И начальник их, человек, погруженный в себя и редко что замечающий, все же заметил эти надписи и недоуменно обвел всех взглядом, и Женька на полном серьезе объяснил ему, что они решили вывешивать для стимула в работе такие вот призывы, что это хорошо влияет на настроение и вызывает энтузиазм у сотрудников. И хотя Петр Иванович знал Женьку как отчаянного балагура и весельчака, не стал с ним спорить, наверное, просто боясь попасть в смешное положение. И так и красовались эти надписи, сменяя друг друга.

И каждый раз, когда, как сегодня, Петр Иванович увлекался и планерки его становились занудно-назидательными, хитрое лицо Женьки стреляло глазами на стенд, на котором висел очередной перл, принесенный им же, и – смешно это было – слушать сентенции Петра Ивановича, представляя обнаженную парочку под названием «Финиш – приближается!»

Сегодня же, увидев озабоченный хмурый взгляд Петра Ивановича и уже по опыту зная, что в таком состоянии он особо усердно ведет их утренние собрания и становится занудой, какого свет не видывал, Женька успел прошептать всему отделу:

– Сейчас опять начнет нам рассказывать, как хорошо мы должны обслуживать клиентов… А раньше, – он ухмыльнулся, и глаза его хитро сощурились, – только проститутки так называли своих «гостей»… Да, недалеко мы ушли от самой древней на Земле профессии…

И невинная эта его фраза, возымела свое действие. Как только начал Петр Петрович свое привычное: «Клиент приходит к нам – и мы должны его обслужить по высшему разряду…», – на серьезном Женькином лице проступила хитрая улыбка. И все тоже стали улыбаться, и ничего нельзя было поделать со своим лицом, как ни старайся, слыша фразу: «Клиент для того и приходит к нам, чтобы удовлетворить свою потребность…»

Марина не улыбалась. Она одна, пожалуй, не улыбалась во время всей этой белиберды, столько раздражения было в ней, что даже Женька ничего не мог с этим сделать. Раздражал ее сегодня и сам начальник, и Женька, этот шут, который все никак не может угомониться, и всех вокруг себя заводит. И подумала она: лучше бы действительно с клиентами работал внимательнее, а то только и может языком чесать, толку от него, как от сотрудника, никакого…