И непонятно было – почему. Почему? Где он прокололся? И подумал он даже – может, его подставили? Ведь к нему, именно к нему вышел из дежурки милиционер. У него одного проверил документы. Просто невозможно было представить, что было это такое вот – точечное! – случайное попадание. Просто невозможно… И сидел он и думал, думал об этом как-то вяло, потому – что уж тут было думать…

– Ну что же, – бодрым голосом проговорил милиционер, приведший в дежурку в качестве понятых Вениамина и пожилого мужчину, из супружеской четы, которой тот оставлял под присмотр свой чемодан, когда ходил обедать. – Будем оформлять протокол!..

Сказал он это радостно, и что-то мальчишеское было в его голосе. Что-то молодое, щенячье прорвалось в нем, как будто действительно был он служебной собакой – и – вот счастье! – взял след и задержал опасного преступника.

Он замолчал на секунду, как будто соображая, с чего же начать ему этот протокол составлять, как будто бы радость эта его внутренняя даже лишила его на время способности соображать.

Он подошел к столу, на котором стояла сумка задержанного, стояла – приоткрытая, только не видно было Вениамину, что в ней.

– Подержите – скомандовал милиционер и, осторожно, как будто бы в сумке этой был драгоценный дар, передал ее Вениамину.

И тот тоже взял ее осторожно, еще не зная, что в ней. Что там такого, что надо так бережно держать. И что мог этот щуплый, невзрачный мужичок везти…

– Тут – миллион долларов, – почти шепотом сказал милиционер, сказал – сам не зная зачем, просто – сказалось это у него. И повторил уже громко и значительно, строго посмотрев при этом на задержанного, – вот, мол, сейчас мы выясним, откуда, куда и зачем такие деньги в обычной спортивной сумке везут…

Вениамин держал в руках миллион долларов.

Он держал в руках миллион долларов…

Там, в сумке, – действительно лежали пачки долларов, тугие, крепкие, толстые пачки долларов. Лежали невпопад, потеряв правильное расположение, в которое были они уложены чьей-то рукой, чтобы меньше места занимали и не выглядывали из-под обычного махрового полотенца, которое и нужно было в этой сумке, просто чтобы деньги прикрыть. Наверное, не удержался милиционер, открыв сумку и увидев там эти правильные ряды и стопки пачек долларов, порылся. Пересчитал, не дожидаясь понятых, чтобы понять – на что он напал, какую птицу поймал в свои сети…

Вениамин держал в руках миллион долларов.

Он держал в руках миллион долларов…

– Ставьте сюда, – скомандовал милиционер, нашедший на столе то, что искал – бланки протоколов задержания, и, указал Вениамину на подоконник. И, поскольку Вениамин все так же продолжал держать в руках миллион долларов, сказал уже строже: – Гражданин, вы меня слышите? Ставьте сумку сюда!..

Он поставил. Он поставил сумку на подоконник, и в эту секунду с ясностью, с какой-то ужасающей и жуткой ясностью понял, что мечта его осуществилась.

Мечта его осуществилась.

И именно сейчас он понял – какая идиотская это была мечта! Какая кретинская мечта. Он мечтал «подержать в руках» миллион долларов. И вот – подержал…

И глобальная в своей невозможности ее осознать картинка предстала перед ним.

Мечты сбываются.

Они сбываются именно так, как заказываются.

Именно так.

И в эту секунду понеслось в нем осознание того, почему у них все так со Светкой.

– Не люблю я, когда баба – ни рыба ни мясо… Нет, это не про меня. Мне нравятся стервы! – не раз говорил он своим друзьям, говорил серьезно или в шутку. – Чтобы с ней жизнь бурлила, чтобы не соскучиться!..

«Кретин!» – подумал он сам о себе, вспомнив свои разговоры и впервые в жизни подумал, с опаской глядя вверх, туда, в небеса за низким потолком дежурной части, что там – его слышат. Просто слышат и дают желаемое.