Губы Весты вдруг снова задрожали абсолютно неожиданно для Макса. Что такого он сказал?

— Я думала, что это пассажир решает, куда ехать и сколько вообще ездить.

«Ну всё, пора прекращать этот балаган».

Максим хмыкнул.

— Веста, если речь о такси, то да, наверное, так и есть. — И тут же вкрадчиво поинтересовался: — Но с чего вы вообще взяли, что сели в такси?

И без того большие глаза невесты стали еще больше. Она громко сглотнула.

— Ну... как же... — Ее голос задрожал. — Б-был же логотип такси...

— А вы уверены, что это был логотип такси?

— Н-нет... Вы н-не такси?

Макс поджал губы и покачал головой.

— Я... — Веста вдруг понурилась, и Максим почувствовал себя последним мерзавцем, обидевшим невинного человека.

Но это ощущение тут же пропало.

Она вскинула голову и выпалила скороговоркой, будто боялась, что если не скажет быстро, то запал исчезнет:

— Он был похож на логотип известного такси! Какой идиот догадался придумать такой логотип?

Макс зарычал про себя. Несносная женщина! По заднице бы ей надавать… Защитить от того козла, который до слез довел, а потом надавать. Ладно, она — не его проблема.

А логотип, между прочим, придумал он сам много лет назад. Это был логотип «Марки». Но Весте он об этом, разумеется, говорить не стал.

Вместо этого взял вправо, а вскоре припарковался.

Решил так: если Веста нуждалась в помощи, то это был очень странный способ о ней попросить. Наверное, она привыкла, что ей всё доставалось на блюдечке с голубой каемочкой, судя по одежде, но с Максом такой номер не пройдет.

— Выходите. — И кивнул на дверь.

3. Глава 3

Веста в отчаянии наматывала круги по своей небольшой двухкомнатной квартире.

Представить только — сообщить куче гостей о том, что свадьбы не будет!

Такая подготовка: заказанный ресторан, музыка, цветы, развлечения, еда и прочее и прочее — и всё коту под хвост.

Ну как в глаза смотреть людям и что говорить? В том, что будут шушукаться за спиной, Веста не сомневалась. И никак не могла решить, что хуже: жалость окружающих или их же осуждение — билась-билась за жениха, да так и не добилась. Видать, с изъяном невеста-то...

Каждый раз, когда представляла толпу, которая тыкала в нее пальцами, ей хотелось забиться в уголок и закрыть голову руками. Или подняться и бежать. Бежать куда глаза глядят, лишь бы не чувствовать затылком всех этих взглядов.

А ведь сообщить всем об отмене свадьбы придется! Прожить всю жизнь с человеком, который ни в грош тебя не ставит, она не собиралась. Да, сердце кровоточило, сжималось до боли в ребрах, иногда грозило разлететься на осколки, но это всё ничего... Переплачет, перестрадает, переживет.

Ведь переживет?

Где-то Веста читала, что на это нужна половина времени, которое люди провели вместе. Только вот как считать — с момента, когда Прохор сделал предложение? Или с того дня, когда влюбилась в красивого мальчишку? Веста вздрогнула и передернула плечами — это ж сколько ей тогда страдать? Более пяти лет? Ну нет!

Прохор этого точно не заслужил. Она справится. Со всем справится.

Вон, сегодня уже начала. Пережила то, что ее высадил из машины таксист, точнее не таксист, и как на нее смотрели окружающие. Веста вспоминала эту ужасную сцену, и вина вместе со стыдом вгрызались в нее с удвоенной силой. Это ж надо было наговорить незнакомому человеку всё то, что она наговорила! Впрочем, он тоже хорош. Но не завез никуда, на центральной улице высадил, и на том спасибо.

Она села на пол в зале, на большой мягкий ковер, и снова расплакалась. Мозг услужливо подсовывал то счастливые сцены с Прохором, то те, где были намеки на притворство жениха, то сцену телефонного разговора.