Пространство дрогнуло, и Оля почувствовала движение. Он что, так и повезет ее в металлическом боксе для заключенных? Девушка с трудом удерживала равновесие в темноте. Да еще и наручники эти, будто она особо опасна.

— Эй! — стукнула кулаками по холодной пластине, являющейся стеной ее камеры, и скривилась от боли.

— Осторожнее! Переломаешься вся, — снаружи послышалось недовольное хмыканье.

«Какой заботливый», — подумалось девушке.

— Выпусти меня! Я ничего такого не сделала! — крикнула, и уши заложило от чрезмерной громкости в замкнутом пространстве.

— Ага. Не сделала. На Саабе за такое…— Кан заворчал и остановился, не решаясь посмотреть на глухой металлический бокс, в котором вез нарушительницу своего покоя.

Он старался держаться от него подальше, но это не помогало. Мышцы подрагивали, будто ими управляло существо, сидящее в его мозге, так и подначивая, освободить девушку, чтобы…

Кан втянул воздух через зубы и, зарычав, быстро зашагал к двери участка, где его уже встречала толпа дежурных полицейских.

Мужчины в форме замерли с раскрытыми ртами, рассматривая необычного вида виманику, севшую прямо на территории участка. Кан особого внимания не привлекал, потому что на Земле старался выглядеть как обычный житель планеты. Правда все же отличался необычайно высоким ростом и мощной комплекцией. Ну и слегка чудаковатым вкусом в одежде.

— Кто старший? — Кан мазнул взглядом по кучке стоящих полицейских, но зацепило каждого. Парни, оказавшись в поле этого фрика, почувствовали необъяснимое желание по-рабски склонить головы. И, не дыша, указали кивком головы на старшего.

— Нарушение воздушных границ, — рявкнул Кан, с разворота подкатывая к нему бокс с Олей, — головой отвечаешь за нее. Ясно? — добавил, вспомнив, как местные обращаются с заключенными, и пошел прочь.

Старший медленно моргнул и, трясущейся рукой открыл дверцу, откуда на него смотрела сама Кобра.

— Ольга Вит-тальевна? — заикаясь, произнес полицейский и отошел, освобождая выход из узкого бокса.

Оля лишь гневно фыркнула, решительно шагнув наружу. Она мечтала увидеть того, кто посмел так издеваться над ней, но после темноты яркий уличный свет слепил, мешая рассмотреть негодяя. Вместо черт – лишь плавающие разноцветные пятна.

— Сними! — Оля повернулась спиной и протянула руки полицейскому, громко пыхтя от обиды. Ее, грозу неба, которая еще ни разу не уступила первенство в гонках на виманиках, привезли в участок, как какую-то…

Она топнула, злясь на обстоятельства. Ведь не навредила никому, ничего не испортила. Откуда он только взялся, этот гад!

— Давай быстрее! — дернула руками, поторапливая парня в форме.

— Т-таких к-ключей нет, — шарахнулся от разгневанной дочери министра, чтобы не схлопотать от нее по шее, хоть та и была почти обездвижена.

Извернувшись, она увидела, что наручники на ней не стандартные. Черные, матовые, будто резиновые, и замок в них специфический…с голограммой. И судя по тому, с каким интересом служивые рассматривали бокс и наручники, видели они это впервые, и что со всем этим злом делать, не знали.

— И что делать? — растерянно спросил старший, топчась на месте.

— Ну ты же тут начальник! — вызверилась на него девушка, понимающая, что все ее планы рухнули как карточный домик.

— Пусть сидит! — из динамика телефона послышалось рявкание Кобурова, — в следующий раз головой думать будет, а не…тем самым местом.

Старший участка пожал плечами, как бы извиняясь перед дочерью министра, и покосился на сейф, в котором хранились запасы коньяка. Сам бы он с удовольствием выпил, но предложить Ольге не осмелился.